— Может быть, этот нюанс затерялся в сфере происходящего, — пробормотала Физзи, дуя на свой горячий кофе.

— Насколько неловким мог бы оказаться этот разговор? — спросила она. — «Я понимаю, что ты игнорируешь меня, но я просто хотела отправить еще одно смс, чтобы поблагодарить, что ты продолжаешь платить мне за то, что я была твоей девушкой. Приятно быть просто убитой горем, а не убитой горем и без денег».

Что могла сказать на это ее лучшая подруга? Как одна девушка с разбитым сердцем другой она лишь произнесла:

— Мне жаль, милая.

Джесс чуть не подпрыгнула на стуле, когда раздался резкий пронзительно громкий стук в дверь, за которым последовал низкий, прокуренный голос:

— Хей-хо, Джесс.

— О Боже мой, — прошипела она. — UPS здесь, чтобы забрать документы, а на мне нет штанов.

Физзи потянулась за своим блокнотом, тихо шепча, когда записывала:

— Парень из UPS… без… штанов.

Джесс натянула рубашку как можно ниже на бедра, схватила со стола конверт для отправки и зашаркала к двери.

Пэт — за пятьдесят, добрые глаза и глубокие морщины от многолетнего пребывания на солнце — был тем же самым курьером, который работал у них почти десять лет. Он отвел взгляд, как только заметил, как Джесс прячет свою нижнюю половину за дверью, и Джесс протянула ему конверт с подписанными контрактами для Кеннета Маршалла.

— Прости, — пробормотала она. — Давай притворимся, что этого никогда не было.

— Договорились. — он развернулся и направился по дорожке к воротам.

— Может быть, отсутствие походов в Twiggs не так уж плохо сказывается на моем писательском таланте, — сказала Физзи, когда Джесс вернулась к столу. — Возможно, это лучшее начало истории, которое у меня было за последние пару недель. Может быть, я наконец смогу написать что-то другое, кроме сексуальных сцен, которые переходят в агрессивное и преднамеренное повреждение полового члена.

— Пожалуйста, не пиши роман со мной и Пэт из UPS в главных ролях.

— Ты знаешь, что пенисы можно сломать и придавить? — Физзи сделала паузу. — Но не гугли как это выглядит.

— Физзи, я клянусь Гу…

Если это было возможно, Джесс вздрогнула еще сильнее, когда раздался второй стук. Я забыла приклеить марку? Вставая, она крикнула:

— Пэт, подожди, мне нужно пойти надеть штаны.

Низкий, тихий голос отозвался эхом у нее по спине.

— Кто такой Пэт?

Глаза Джесс расширились, и она повернулась, чтобы уставиться на Физзи на экране.

— Что? — прошептала Физз, наклоняясь, как будто могла видеть сквозь свой экран, к двери, придвигаясь так близко, что на экране были видны только ее нос и рот. — Кто это?

— Ривер! — шепотом прокричала Джесс.

Физзи откинулась назад и сделала прогоняющее движение рукой, прошептав:

— Иди!

— Что мне сказать? — прошипела Джесс.

— Заставь его говорить! — она сидела в тени на своем стуле и прошептала вдогонку — Пошли его нафиг! Скажи ему, что это я так сказала!

Ривер прочистил горло и сухо бросил «Привет, Физзи» через сетчатую дверь.

— О, прекрасно. — зарычав на нее, Джесс встала, протопала к двери и рывком распахнула ее.

Ривер уставился на ее лицо, а затем опустил глаза, прежде чем сразу же снова поднять их. Горячий румянец пополз вверх по его шее. Точно. Штаны. И вот они стояли лицом друг к другу, а Ривер делал мужественное усилие, чтобы снова не опустить глаза ниже ее плеч.

Или… может быть, для него это и не было усилием. Возможно, сделать это было совсем не трудно. Может быть, для него отключить чувства было все равно что щелкнуть выключателем в конце эксперимента.

Совпадение больше девяноста: есть интерес.

Баллы неизвестны: интереса нет.

— Привет, — произнесла Джесс. Что ж, даже если он и мог отключить свои чувства, то для нее это, конечно, было не так. Во всяком случае, ее любовь к Риверу каким-то образом превратилась в кирпич в груди: если она не была по-настоящему влюблена в него, тогда почему она плакала перед сном каждую ночь? Почему он был первым человеком, к которому ей хотелось прижаться, когда она вернулась домой после того, как подвезла Джейми прошлой ночью?

Но при виде его — когда Джесс сразу заметила, что он недавно подстригся, что он все еще был самым великолепным мужчиной, которого она когда-либо видела, даже с темными кругами под глазами, и что от близости к нему все еще сжимался жгут желания от горла до желудка — печаль растаяла, и появилась злость. Джесс была не просто рассержена, она была в ярости. Прошло восемь дней. Восемь дней полного молчания от человека, который сказал ей, что целую вечность не чувствовал себя дома, пока не встретил ее. Который целовал ее так, словно она была нужна ему, чтобы дышать. Который вот так просто и легко произнес «я люблю тебя» и не попытался взять свои слова обратно. А потом ушел.

— Что ты здесь делаешь?

Его челюсти сжались, и он закрыл глаза, с усилием сглатывая.

— Ты… не хочешь пойти надеть штаны?

Джесс уставилась на него, онемев от шока. И это были его первые слова, которые он решил произнести? Пойти одеться? Честно говоря, встреча с наглой, придурковатой версией Ривера, помогала уменьшить любовь и усилить ненависть.

— Нет. — Джесс подождала, пока он снова посмотрит ей в лицо, а затем положила руку на бедро, намеренно игнорируя задранную от такого движения рубашку. — Что ты здесь делаешь?

Ривер прерывисто выдохнул, моргая в сторону, а затем снова посмотрел на нее.

— Не возражаешь, если я войду?

Ее первым желанием было сказать ему, что на самом деле она очень даже возражает. На самом деле она очень возражала потому, что присутствие его в ее доме напомнило бы ей, что он в какой-то момент тоже начал относиться к нему как к своему дому. Она выбросила дезодорант, который он оставил в ее ванной, носки, которые она вытащила из корзины для белья, овсяное молоко, которое он хранил в ее холодильнике. Но она знала, что им нужно было поговорить об этом. Им нужно расстаться официально.

Отступив в сторону, Джесс впустила его, а затем повернулась и зашагала по коридору, крикнув:

— Стой там.

Когда она вернулась, на ней были брюки, но ее настроение, если уж на то пошло, испортилось окончательно. Проходить мимо комнаты Джуно было все равно что поливать порез лимонным соком. Ривер не просто исчез из жизни Джесс; он также исчез и из жизни ее ребенка. Ее маленькая девочка, которую никогда раньше не бросали, потеряла двух человек за неделю. Будет ли ударом ниже пояса сказать ему, что