— Пить надо меньше, — лаконично отозвалась Аня.

— Ты же врач! — продолжала изводиться Ольга. — Чем он болен?! И где эта больница?

— Бери ручку и пиши. — Аня тяжело вздохнула. — Ну, ты и глупая! Только один этот негодяй на уме!

— У меня один негодяй, у тебя — другой! — резонно отпарировала подруга. — Значит, у него плохо с печенью? Я правильно поняла?

— У него, прежде всего, очень плохо с головой и с совестью! — объявила Аня. — Но это не лечится!

Получив адрес клиники, Ольга, нагруженная фруктами, явилась навестить больного. Черные скудинские глаза тотчас засияли. Блеск номер один… Или четыре? Ольга не разбиралась так хорошо в этих блесках, как Воробьев. Эх, сюда бы его, этого длинного, для разъяснений! Но Юрий проведывать приятеля не торопился, зная подноготную его закладки в больницу.

Ольга зачастила в палату. Подолгу сидела возле Игоря, любовалась его темными бездонными очами и слушала всякую дребедень. Лучшего слушателя Скудину было не найти. Ольга давно отлично знала, что Скудин не отличается терпимостью и юмором. Но никогда не пыталась навязывать ему свою точку зрения. Просто спокойно и с удовольствием бесконечно выслушивала в любой обстановке.

Но однажды, когда она прилежно и восторженно внимала байкам болящего, в палату вошла крупная дама и уставилась на Ольгу с недоумением и гневом.

— Это еще кто? — грозно спросила дама Игоря.

— Алечка, познакомься, — испуганно заюлил тот. — Это Оля, моя бывшая одноклассница…

Скудин испугался. Когда жена говорила таким тоном, шутить становилось слишком опасно. Челюсть всегда знает настроение хозяина. Но Игорь не подозревал, как супруге противна его угодливость. Мужчина, выбравший для себя роль льстеца, немного стоит в глазах женщины. Даже той, перед которой исправно лебезит.

Аля почти не слышала. Плевать на его бесконечную и бессмысленную, как всегда, болтовню. У Алевтины своя жизнь, с которой необходимо разобраться и где Игорь занимает определенное, хотя и незначительное место.

Раньше она страшилась остаться без мужа. Сейчас стала откровенно играть на нервах у Игоря, нередко обещая его бросить.

— А ты не боишься? — однажды спросил он. — Все-таки я добытчик…

— Мои боялки перебоялись! — ответила Аля. Она понимала, что дальше ей лучше топать по жизни в одиночку.

— Еще одна? — громовым голосом поинтересовалась Аля. — На сей раз беленькая… Разных выбираешь, молодец! Ты же болтал, что терпеть не можешь блондинок?! Ох и барахольщик! Лишь бы языком молоть! Ты учти, Скудин: чем чаще меняешь партнерш, тем хуже для твоих мужских силенок, и так не больно могучий по пьяному делу, уж прости за откровенность.

Она не могла отказать себе в удовольствии посрамить соперницу вместе с мужем. На редкость удобный случай…

Игорь молчал, хотя явно оскорбился. Ольга покраснела от обиды — догадалась, что это жена Скудина.

— Я пойду… — пролепетала она и торопливо поднялась со стула.

— Ах, она пойдет! — расхохоталась Алевтина, тонко копируя стиль и интонации Марины. — А потом придет опять! Смотри, если я тебя еще раз здесь увижу!

Что она сделает с соперницей, Аля уточнять не стала. И так было ясно, что ничего хорошего блондинке и бывшей однокласснице ждать не придется.

А «тыкать» Алевтина начинала всем без исключения после двух минут знакомства, не обращая внимания на возраст, что всегда потрясало и возмущало мать. Исключения для Али пока составляли лишь отдельные, наиболее состоятельные клиенты.

Муж ей поднадоел, обрыдло быть его сторожевой овчаркой, натаскивать его и учить. И думать надо не о прошлом и настоящем, а о будущем. В особенности о своем. Поскольку Игорь явно выбывал из игры. Сегодня — это сегодня, размышляла Алевтина, а завтра окажется совсем другим. Нужно уметь приспосабливаться к любому дню. Хороший он или не слишком, глотать все его сомнительные сюрпризы и принимать их целиком — дело неизбежное. И надеяться теперь только на себя, больше не на кого… Скудин лопнул, как мыльный пузырь… Придется учиться смотреть в лицо любой судьбе, какая выпадет на долю.

Але уже не раз звонила Марина и умоляла вернуться.

— Я и клиентов тебе найду сколько угодно! Услышать предсказания хотят многие. А ты ведь так умеешь все угадать и помочь! — заискивала Марина.

И Алевтина стала задумываться…

— Этот дебил чего тебе тут наплел? Опять лапшу на уши вешал, как водится? А у тебя, конечно, тут же крышу снесло попутным ветром! У баб частенько случается. Ты слушай его больше! Совсем свихнешься! — Она внимательно глянула на Ольгу: — Хотя ты и так уже давно свихнутая! Как и он! Только в другую сторону.

Дальше Ольга слушать не стала и ушла, кусая губы.

Но вечером ей позвонил Игорь, извинился за случившееся, звал приходить… Даже завел речь о свиданках после того, как он выпишется.

— Нашу новую встречу в больнице, — радостно вещал Игорь в телефон, — если обратиться к языку официальной прессы, можно вполне назвать судьбоносной. Во всяком случае, я очень на это рассчитываю. И все оставшиеся дни в клинике я буду делать на стене зарубки, отсчитывающие дни до рандеву с тобой!

И Ольга его болтовне охотно поверила, сразу оттаяла и забыла свою обиду. Женское сердце отходчиво. А люди всегда верят в то, чему хотят верить.

Ночью Аня лежала без сна. Она давно уже плохо спала и терзалась бессонными мыслями о совершенных ошибках, о бессмысленно прожитых юных годах, прекрасными так и не ставших, раскаивалась и пыталась строить основанные на искренности и честности планы на будущее. Но эти планы никак не выдумывались. И вообще мечтать о грядущем и тосковать о прошлом вредно и опасно. И это было ей несвойственно.

Раньше она не подозревала и о своих физиологических тяготах. Тело не мучало ее. У нее всегда был мужчина, всегда можно было к нему прижаться, обнять, поделиться своей неустроенностью и излить на него свои пусть даже порой ловко придуманные и мастерски сыгранные ласку и любовь. Аня даже не догадывалась, как это тяжело — остаться совсем одной, без мужика. Ночами мучало неотвязное назойливое желание, превратившееся из друга в злейшего врага и внезапно показавшее острые когти и отвратительные зубы. Греховные мысли — они упорные.

А какой теперь из Роальда мужик!.. Так, одно название… Амебообразное существо… Аморфное и хилое, но усердно разыгрывающее роль, предназначенную ему природой.

Аня вертелась на диване, сминая простыни и сбивая их в один большой-горячий мятый комок.

Сквозь ночное затишье иногда прорывался шорох шин и скрип тормозов. Внизу в подъезде глухо загудел лифт. Кто-то возвращался домой с позднего свидания или вез к себе ночную посетительницу.

Аня прислушалась. Лифт тормознулся этажом ниже, резко хлопнула, словно выстрелила, дверь. И снова тишина…