прежде чем его член оказывается во мне. Без презерватива, без предупреждения, просто в чистом блаженстве. Мои ногти впиваются в его спину, когда он безжалостно входит в меня, моя влага покрывает его член, стенки сжимаются вокруг него от удовольствия, умоляя остаться.

Мы оба издаем стоны, когда его тело дает мне, а я беру. Когда он толкается в меня — выходит, а затем снова входит — я закрываю глаза, хватаясь за его плечи для поддержки, впитывая то, что он заставляет меня испытать. Сердце сжимается вокруг него, тело на грани очередного оргазма. Когда его большой палец начинает описывать круги по клитору, я разваливаюсь под ним. Оргазм врывается в меня, взрываясь, как фейерверк. Искры, зажженные внутри, зажигают мое тело в огне.

Но на этом он не останавливается. Баз сжимает мои бедра, поднимая мою нижнюю часть тела в своих руках, встречая толчки, и этот новый угол проникновения заставляет меня задыхаться от удовольствия. Ощущений так много, что я не в состоянии дышать. Наши взгляды встречаются, и в этот момент, между нами, что-то происходит. Как будто время непостоянно, и ничего в прошлом никогда не происходило. Это только мы. Он внутри меня, наполняет меня. Ни прошлого, ни секретов, только мы.

— Вот так, грязная девочка. Возьми мой член, — хвалит он, прижимая мои бедра к своему члену.

Он зарывается кулаком в мои волосы и тянет, выгибая мое тело к нему. С каждым толчком он врезается все глубже, поражая то место внутри меня, которое заставляет меня разваливаться на кусочки вокруг него.

Его большой палец снова находит опору на моем клиторе, и он поглаживает в такт своим толчкам.

— Кончи для меня, детка, — скрипит он, и все, что требуется, это еще несколько толчков внутри, затем мои стенки сжимаются вокруг него, и я снова кончаю.

Его хватка на моем бедре крепчает, и я знаю, что он близок.

— Баз, — стону я, когда мое тело содрогается вокруг него.

Он кончает. Баз кончает в меня, его хватка усиливается, черт возьми, почти раздавливая меня.

Его движения замедляются, и мы оба смотрим на беспорядок между моих ног, когда он выходит. Наши взгляды встречаются, и я жду, что он оставит меня. Чтобы снова превратиться в того холодного мудака, с которым я имела дело последние несколько дней, но он этого не делает. Он ложится на кровать рядом со мной, пытаясь отдышаться.

Когда наше дыхание замедляется, я переворачиваюсь на бок, лицом к нему. Он не двигается, но вытягивает шею в мою сторону, наблюдая за мной так же пристально, как я за ним. Мне так много хочется ему сказать, но я не знаю, как это сделать. Кажется, я не могу найти свой голос после произошедшего. Моя грудь сжимается, когда я провожу глазами по его чертам, вбирая в себя все части его, которые я пропустила. Его прекрасные глаза это то, о чем я мечтала больше всего. Они легче, чем я когда-либо видела.

Это вертится у меня на кончике языка. Три слова, которые я не имею права произносить. Но я их чувствую. Я чувствовала их в течение долгого времени, и лгала себе. Пыталась убедить себя, что мне наплевать на этого человека. Однако я не озвучиваю ни одной из этих мыслей. Я слишком боюсь отказа. Вместо этого прочищаю горло, протягиваю руку и провожу ею по его мягким волосам.

— Что все это значит?

Он неопределенно пожимает плечами, все еще не сводя с меня глаз. Словно он думает, что я исчезну, если он хотя бы моргнет.

Я облизываю губы, внезапно ощущая себя неуютно, просто думая о том, что я позволила случиться. Я позволила девушке поцеловать меня. Позволила ей трахнуть меня своим ртом, и, Боже мой, это было приятно. Я бы предпочла, чтобы губы База были на мне, но это не меняет того факта, что я не испытывала отвращения от ее прикосновения, и это пугает меня.

— Неужели секс втроем действительно так важен для мужчин? — спрашиваю я, думая о той ночи в его пентхаусе, когда застала его с двумя девушками.

Баз усмехается, будто я должна знать лучше.

— Дело не в том, что я хотел другую в своей постели, Маккензи. Это о том, чтобы посмотреть, смогу ли я справиться с чьими-то руками на тебя. Девушка это или нет.

У меня перехватывает дыхание, что-то похожее на надежду наполняет мою грудь.

— И каков вердикт?

— Я не могу, — говорит он, становясь серьезным. — Я не стану делить тебя с кем-то и уж точно не откажусь от тебя. Мысль о том, что кто-то прикасается к тебе, мужчина или девушка, сводит меня с ума. Это делает меня убийцей.

Мое сердце бешено колотится от его признания, и, Боже, помогите мне, я, должно быть, сошла с ума, потому что его слова делают меня счастливой. Они заполняют пустоту, которая прожигает дыру в груди. Они наполняют мой желудок бабочками, потому что это означает, что он все еще хочет меня, возможно, так же сильно, как я хочу его.

Зажав нижнюю губу зубами, я провожу рукой по его груди вниз, пока не сжимаю его член. Его ствол все еще покрыт моими соками, и когда я глажу его от основания до конца, он снова начинает твердеть, почти сразу же. Рычание грохочет в его груди, и я переворачиваюсь, забираясь на него сверху. Наши взгляды встречаются, когда я прижимаю кончик его члена к своему входу, а затем скольжу вниз. Он кладет руки мне на бедра, но больше ничего не делает. Он позволяет мне владеть этим раундом.

Положив руки ему на грудь, я объезжаю его до глубокой ночи, наверстывая упущенное. Я держу эти три слова запертыми внутри себя, все еще слишком боясь последствий, если произнесу их вслух.

Глава 23

Баз

Я не отрываю взгляда от Маккензи, пока она спит в моей постели. Она выглядит умиротворенной. Она всегда умиротворённая, когда спит, но, когда бодрствует, это похоже на наблюдение за бурей. Это в ее глазах, хаос, который она, без сомнения, ощущает изнутри. Я хочу забрать его, но не могу. В любом случае, она бы мне не позволила.

Прошлой ночью впервые за очень долгое время, между нами, все было так, как раньше, но я не уверен, понравилось мне это или нет. Это не было частью плана. План состоял в том, чтобы обезопасить ее. Я мог бы