Я насторожилась.

— Только напрасно ты косишь под правоверного бизнесмена и мецената, честного банковского деятеля, — продолжал Ищенко уже почти весело. — Ведь все равно же ты марионетка. Что тебе скажет хозяин, то ты и делаешь. Что, назвать имя хозяина, или как, а, любезный Геннадий Ильич?

Он поднялся с места и добавил:

— И вот тебе мой совет: сними-ка ты кандидатуру сам. Несмотря на твой высокий рейтинг, ты рискуешь — гарантированно — проиграть. Просто потому, что имеешь прекрасный шанс не дожить до выборов. На твоего хозяина скоро тоже спустят та-акую телегу, что мало не покажется.

— Так это ты вчера взорвал мою машину, сука? — с неожиданной агрессией выкрикнул Бубнов.

Ищенко пожал плечами:

— Я не понимаю, о чем ты говоришь. В общем, расклад такой: если ты желаешь войны, то пусть будет война. Пускай в ход все рычаги, какие у тебя только есть. — Он наклонился к Бубнову и негромко проговорил: — Только, Гена, ты и сам не обольщайся. Если честно, я, быть может, и сам предпочел бы видеть тебя на посту губернатора Московской области, да вот только, видишь ли, в том случае, если бы ты все — сам… А так — о чем речь? Поставишь всю область под контроль людей Шестова, и все тут. И вольется еще один регион в его империю. Это тебе надо, да? Тебе надо, чтобы тобою управляли и помыкали? Я так понимаю, что здесь все свои, так что можно говорить откровенно. Так вот, Гена, твой хозяин, Роман Юрьевич Шестов, хочет расширить свою империю, верно, до границ самой России. Хотя нет, о чем это я? Почему же только России? Говорят, что половина средиземноморского побережья Испании тайно или явно принадлежит ему. Говорят, что он имеет огромные активы в Швейцарии. Что уж говорить о покупках иностранных футбольных клубов, о скупке целых кварталов недвижимости в Москве, Питере, Париже, Берне, Барселоне, Лондоне, Нью-Йорке, Майами. Да и мало ли где! Роман Юрьевич мыслит по схеме крокодила из известной детской сказки. Ты же в детстве читал сказки, а, Геннадий Ильич?

— К-какой сказки?

— А вот этой: «Если только захочу, и луну я проглочу». Про крокодила, который проглотил солнце. И ведь проглотит. Четырнадцать регионов России находится у него под колпаком, напрямую или же через подставных, два северных края он использует, как в свое время помещики использовали свою вотчину — безраздельно! Но пятнадцатый регион расположен слишком близко к телу нынешних властей! Это же Московская область! Ведь если он ее получит через тебя, то дальше останется только Питер — родина нынешнего президента, и, о боже, Москва! В Москве скоро выборы мэра, и почему бы ему не выставить против Лужкова своего нынешнего болванчика, нынешнего вице-мэра Андрюшку Корешкова, который у Романа Ильича разве что носки еще не стирал! Только вот что я тебе скажу, Гена: в свое время Борис Абрамыч Березовский тоже думал, что будет полновластным кукловодом, что федеральная власть будет плясать под его дудку. Роман Юрьевич сейчас могущественнее, чем Березовский в зените своей власти и своих возможностей, быть может!.. Но только помяни мое слово: спустят на Шестова всех собак. И придется ему уматывать в загранку, отсиживаться в Лондоне, как Березовскому. Или в Испании с Израилем, как Гусинскому. С той только разницей, что нынешний олигарх номер один, Роман Юрьич, имеет больше недвижимости по миру, чем все остальные наши олигархи, вместе взятые, даже глава «ЮКОСа» господин Ходорковский. Вот помяни мое слово: с «ЮКОСом» разберутся и за твоего патрона возьмутся. Не иди, Гена, во власть. Делай себе деньги, заводи вот вокруг себя красивых женщин, — он выразительно глянул на меня, — но не иди во власть, Геннадий Ильич, не иди!

Бубнов изумленно засопел: он не ожидал от своего конкурента таких откровенных слов.

— Мой тебе совет: выходи из игры, Геннадий Ильич. Тебя же просто уничтожат. Ведь ты не сможешь работать под жесточайшим контролем. Так что ты не грусти, Геннадий Ильич. Хоть ты и строишь из себя этакого деятеля, но на самом деле ты вроде мужик не мусорной. Если совсем муторно на душе будет, звякни, я тебе девочку подгоню из сегодняшних конкурсанток. Хотя ты вроде как и без того в этой сфере не теряешься, — напоследок проговорил Ищенко и, вновь откровенно посмотрев на меня, хитренько подмигнул и встал из-за стола.

Ищенко и его сопровождающий ушли.

— Вот сволочь, — глухо пробормотал ему вслед Геннадий Ильич. — Козел… Наверняка это он под меня копает, не иначе.

«Злоба — первый признак бессилия, — тотчас отметила про себя я. — Кажется, господин Бубнов определенно чувствует себя не в своей тарелке».

— На Ищенко оказывают беспрецедентное давление, — сухо констатировал Розенталь, когда мы сели в машину. — Он дал нам понять, что любит Шестова не больше нашего, но тем не менее предпочитает, чтобы мы спустили на него всех собак, чем ввязываться в открытую конфронтацию с самим Романом Юрьевичем.

— Н-да уж, — буркнул Бубнов. — Давление… может, это он просто играет на нервах. Хочет выиграть время.

— Может, и так, — согласился Иосиф Соломонович. — Самая правдивая информация может обернуться блефом. Но вот только то, что вчера взлетела на воздух ваша, Геннадий Ильич, машина, — это непреложный факт. И, откровенно говоря, я не понимаю, каким образом исполнитель этого взрыва сумел подложить мину под днище машины буквально на глазах многочисленной охраны, на стоянке, которая со всех сторон просвечивается и где нет ни одного квадратного сантиметра площади, куда не дотягивался бы свет.

— Образно говоришь…

— Да уж куда там… А вот вы, Мария Андреевна, — обернулся ко мне Розенталь, — как вы оцениваете действия вчерашнего киллера? С профессиональной точки зрения!

Разве вы не получили заключения экспертов и вердикта соответствующих инстанций? — сухо откликнулась я.

— Я хотел бы выслушать ваше собственное мнение. Все-таки жизнь спасли мне вы, а не соответствующие, по вашему выражению, инстанции.

— Хорошо, — кивнула я. — Я оцениваю его действия — насколько вообще можно их оценивать — как весьма удачные. Бесспорно, человек, исполнивший вчерашнее покушение, был профессионалом. Бесспорно, тут присутствовал определенный уровень везения — для него. Особенно если он не присутствовал среди гостей.

— Что-о-о?

Я перевела взгляд на Бубнова, который и выдал этот раскатистый вой изумления.

— А что? Я не вполне исключаю тот вариант, что киллер был среди гостей. Хотя, безусловно, это достаточно маловероятно.

— Но среди гостей? — выдавил Геннадий Ильич. — Ведь список гостей составляли лично я и Иосиф Соломонович!

Он уставился на Розенталя.

— В самом деле, — кивнул тот, — список гостей составлял я. Геннадий Ильич добавил туда человек десять-пятнадцать людей, которых я не знаю. Кстати, среди этих десяти или пятнадцати людей есть и вы, Мария Андреевна, и ваш уважаемый босс, Родион Потапович, и ваша клиентка, Светлана Андреевна, которая в свое время была вице-«мисс СССР — 1989».

— Ну, знаете, меня из списка подозреваемых можно вычеркивать сразу, — беспечно проговорила я. — Хотя бы потому, что, будь я киллером, я бы уже выполнила свою работу. У меня было столько прекрасных возможностей. О своем боссе и о Светлане Андреевне я тоже предпочла бы не распространяться.