По крайней мере, всё это она поведала сама — без каких-либо чувств и сентиментальности, так же небрежно, словно говорила о погоде. Воспоминания об ударах ножей, о пропитанной кровью пыли, что шариками раскатилась по полу…

Он снял котелок с углей и бросил горсть трав в дымящуюся воду.

Она ушла прогуляться на запад вдоль белого пляжа. В опустившихся сумерках он потерял её из виду и уже начинал волноваться, вернётся ли Апсалар когда-нибудь.

Бревно внезапно взорвалось искрами и просело. Море стало совершенно чёрным, невидимым; он даже не слышал плеска волн за потрескиванием костра. Дыхание бриза стало холодным.

Резчик медленно поднялся и отвернулся от моря — к чему-то, что двигалось во мраке позади костра:

— Апсалар?

Никакого ответа. Слабая дрожь под ногами, как если бы песок дрожал от шагов чего-то огромного… и четвероногого.

Даруджиец выхватил ножи и шагнул прочь от мерцающего света костра.

В десяти шагах на высоте своего роста он увидел два пылающих глаза, широких, золотых и, казалось, бездонных. Голова и тело под нею тёмным пятном чернели в ночи. От вида этой неясной громады Резчика бросило в дрожь.

— А-а, — донёсся голос из тени слева от него, — даруджийский отрок. Бельмо нашла тебя, прекрасно. Где твоя спутница?

Резчик медленно вложил клинки в ножны.

— Проклятая Гончая испугала меня, — пробормотал он. — Если у неё бельма на глазах, почему она смотрит прямо на меня?

— Ну, у неё не совсем точное имя. Она видит, но не так, как видим мы, — фигура в плаще вышла в световой круг костра. — Ты знаешь, кто я?

— Котильон, — ответил Резчик. — Престол Тени гораздо ниже ростом.

— Не так уж сильно, но, возможно, его жеманство излишне подчёркивает определённые черты.

— Что тебе нужно?

— Я хотел поговорить с Апсалар, разумеется. Здесь пахнет смертью… притом недавней…

— Реллок. Её отец. Во сне.

— Прискорбно, — покрытая капюшоном голова бога повернулась, как бы оглядывая окрестности, затем взгляд бога вновь вернулся к Резчику.

— Так я теперь твой покровитель? — спросил бог.

Ему хотелось ответить нет. Хотелось отступить, бежать от ответа и всего, что́ этот ответ мог бы значить. Кислотой выжечь само это предложение.

— Ну, может, и так, Котильон.

— Я… рад, Крокус.

— Теперь я Резчик.

— Куда менее тонко, но довольно уместно, я полагаю. Тем не менее намёк на смертоносное очарование присутствовал и в твоём прежнем даруджийском имени. Ты уверен, что не передумаешь?

— У Крокуса не было… бога-покровителя.

— Разумеется. И однажды в Даруджистане появится человек — с малазанским именем, не ведомый никому иначе как по своей репутации. И рано или поздно он услышит рассказы о юном Крокусе, парне, сыгравшем столь важную роль в спасении города в ночь Торжества много лет назад. Невинный, незапятнанный Крокус. Что ж, пусть будет… Резчик. Вижу, у вас есть лодка.

Смена темы слегка сбила юношу с толку. Но потом он кивнул:

— Есть.

— Достаточно припасов?

— Более или менее. Но не для долгого путешествия.

— Нет, конечно же, нет. Да и с чего бы? Могу я увидеть твои ножи?

Резчик обнажил клинки и рукоятями вперёд передал их богу.

— Славные лезвия, — пробормотал Котильон. — Хороший баланс. В них есть отзвук твоего мастерства, вкус крови. Благословить их для тебя, Резчик?

— Если только без магии, — ответил даруджиец.

— Не желаешь связываться с чародейскими вложениями?

— Да.

— А. Следуешь путём Раллика Нома.

Резчик прищурил глаза. О да, Котильон наверное помнит Раллика. Возможно, запомнил, когда смотрел глазами Жали в таверне «Феникс». Или, может быть, Раллик сам признал своего покровителя… хотя мне трудно в это поверить.

— Думаю, мне было бы сложно следовать по его пути, Котильон. Раллик обладает… обладал… способностями…

— Внушительными, да. Полагаю, о Раллике Номе или о Воркан не стоит говорить в прошедшем времени. Нет, никаких новостей у меня нет… только предположение. — Бог передал ножи обратно. — Ты недооцениваешь свои способности, Резчик, но, может, так даже лучше.

— Я не знаю, куда ушла Апсалар, — сказал Резчик. — И не знаю, вернётся ли она.

— Как выяснилось, её присутствие оказалось не столь важным, как того можно было ожидать. У меня есть задача для тебя, Резчик. Готов ли ты послужить своему покровителю?

— А разве не этого ты от меня ждёшь?

Котильон минуту молчал, а затем тихо рассмеялся:

— Нет, я не буду пользоваться твоей… неопытностью, хотя, признаюсь, некоторый соблазн есть. Давай же начнём с правильной позиции. Взаимное сотрудничество, Резчик. Отношения взаимовыгодного обмена, м-м?

— Вот бы ты тогда предложил то же самое Апсалар.

Юноша тотчас прикусил язык. Но Котильон просто вздохнул:

— Сейчас уж точно бы предложил. Считай такой, прежде не свойственный мне такт плодом трудных уроков.

— Ты говорил о взаимности. Что я получу в обмен на свою службу?

— Ну, раз уж ты отказываешься принимать мои благословения или иные вложения, я, признаться, в некоторой растерянности. Что посоветуешь?

— Я хотел бы получить ответы на некоторые вопросы.

— Изволь.

— Хорошо. Например, почему ты и Престол Тени намеревались уничтожить Ласиин и Империю? Просто из жажды мести?

Бог будто вздрогнул под мантией, и Резчик почувствовал, как ожесточается взгляд невидимых глаз.

— Ого! Ты заставляешь меня пересмотреть своё предложение, — произнёс Котильон с подчёркнутой медлительностью.

— Я хочу знать, — не отступал даруджиец, — чтобы понять, что́ ты сделал… сделал с Апсалар.

— Ты требуешь, чтобы твой бог-покровитель оправдывался?

— Не требую. Просто спрашиваю.

Котильон долго молчал.

Огонь медленно умирал, угольки дрожали на ветру. Резчик чувствовал присутствие второй Гончей, что беспокойно двигалась где-то в темноте позади него.

— Необходимость, — тихо сказал бог. — Партии разыгрываются, и то, что кажется опрометчивостью, может на самом деле оказаться лишь уловкой. Или, возможно, всё дело в самом городе, Даруджистане, что лучше послужил бы нашим целям, оставаясь свободным и независимым. За всяким жестом, всяким ухищрением стоят целые пласты смыслов. Дальше я объясняться не буду, Резчик.

— Ты… ты сожалеешь о том, что сделал?