Математический аппарат квантовой механики необыкновенно сложен, и пугать им детей означает рисковать оставить их заиками на всю жизнь. Поэтому из соображений гуманизма автор старается вообще избегать в своих книгах формул и цифр, объясняя всё буквально на пальцах. Так что постараемся обойтись без математических ужасов, надеясь не сильно потерять в сути. Нам главное – понять, почему вдруг физические законы, описывающие элементарные частицы, оказались способны описывать и людей, как «частицы» экономики.

И для начала мы, словно таран, намеревающийся пробить стену, отъедем немного назад – от современной экономики к прошловековой физике.

До самого начала ХХ века физики были уверенными в себе дядьками, которые, размахивая платочками, приплясывали от радости, что им удалось описать практически весь наш мир. Ну, были там какие-то мелкие нестыковки по пустякам, но в целом парням казалось, что их математический инструментарий и физические модели определяют мир до самых его глубин.

Ах, как они ошибались!

Мир оказался не мелкой лужей, в которой они стояли, а таинственным океаном, из глубин которого на них смотрело пугающее нечто.

Иные крупные физики перед самым началом прошлого века говорили юношам, мечтающим заняться физикой: «Милейший! Физика, как наука, закончена. Займитесь музыкой!» И они правда так считали.

В представлении физиков той эпохи мир был механистичным, он основывался на ньютоновской механике и формулах движения, которые математически точно описывали траектории материальных тел – снарядов, пуль, мячиков, частиц. Ну а поскольку весь мир состоит из частиц, которые движутся и имеют массу, естественным образом рисовался вывод: если бы у нас были все координаты и скорости всех частиц в мире, мы могли бы предсказать будущее и узнать прошлое со 100-процентной точностью. Ну, имея, разумеется, соответствующие вычислительные мощности… Конечно, узнать координаты и скорости всех атомов и частиц в мире – та ещё задачка, но дело тут вовсе не в практических трудностях! А в том, что механистичный ньютоновский мир был принципиально фатальным, то есть теоретически предсказуемым, и в нём ничего нельзя было изменить. Будущее мира было однозначно предопределено его прошлым. Чему суждено сбыться, того не миновать! И поскольку этот мир основывался на классической ньютоновской механике, физики называют его классическим.

Вот в таком мире социалистическая плановая экономика могла бы существовать!..

Однако самое начало ХХ века принесло столько удивительных открытий, что у физиков той эпохи просто ум за разум зашёл – набрасывая на бумагах формулы и фиксируя результаты новых экспериментов, они сами себе не верили. (Подробнее об этом удивительном времени можно прочитать в книге «Физика на пальцах».) Оказалось, крохотные частицы материи вовсе не похожи на крупные – пулю или бильярдный шар. У них совершенно другие свойства! У них нет траектории движения и вообще какого-то определённого местоположения в пространстве – до тех пор, пока вы его не измерили. У них нет импульса, пока вы его не стали мерить. И вообще, привычные нам свойства частиц просто не существуют, пока вы не начали их измерять экспериментальным путём. А когда начали, вот тогда само измерительное воздействие на частицу присваивает частице те или иные свойства, например, координату в пространстве. То есть наблюдая за миром и исследуя мир, мы меняем его. Это назвали эффектом наблюдателя. А физику, изучающую удивительный микромир, назвали квантовой физикой. Квант – мельчайшая неделимая частица материи, например, фотон (частица света).

Оказалось, в квантовом мире поведение частиц фундаментально непредсказуемо. Их и частицами-то можно назвать с натяжкой, они настолько же частицы, насколько и волны… Впрочем, углубляться в физику не будем, это не тема книги, тем паче главное мы уже поняли: поведение частиц в квантовом мире предсказать нельзя вовсе не потому, что мы чего-то ещё не знаем о них, а потому, что они сами о себе этого «не знают»: нужной информации для точного предсказания будущего просто не существует в структуре материи, она до замера пребывает в размытом состоянии, в состоянии всех возможностей или, как говорят физики, «в состоянии суперпозиции». В состоянии неопределённости, если хотите. И именно замер творит реальность, то есть реализует одно из возможных состояний. (Чуть дальше этот удивительный феномен будет рассмотрен подробнее.)

Так вот, очень схожие «квантовые» феномены обнаружились и в экономике. Причем даже через годы после их открытия большинство экономистов о них либо не знают, любо не имеют мнения, поскольку не знакомы с математическим аппаратом квантовой физики.

Однако те немногие граждане, коих сие заинтересовало, говорят, что с этой точки зрения вся экономика целиком соответствует классическому миру, а квантовые эффекты в ней возникают на уровне людей, ибо у людей есть свобода воли, и все они из себя такие противоречивые и непредсказуемые. То есть люди играют роль квантов в большом макроскопическом теле экономики. И аналогом процесса измерения в физике (того самого, которое творит классическую реальность, присваивая частице свойство) в экономике являются постоянные экономические измерения в виде единичных актов купли-продажи. Вот вошёл человек в супермаркет, будучи в суперпозиции состояний, то есть ещё точно не зная, что он купит и по какой цене, понравится ли ему внешний вид и цена того куска, который ляжет в его скучающую руку. И только на кассе происходит определённость. То есть замер. И вероятность превращается в реальность. В момент оплаты одно из возможных неопределённых состояний (купит – не купит – что именно) редуцируется до фиксированной конкретики. Квантовые физики сказали бы, что произошёл коллапс волновой функции.

Раньше все экономисты были подобны физикам начала ХХ века, они «играли в классики», то есть верили в точно простроенный управляемый разумом экономический мир. Мир разумных решений разумных людей.

Знаете, как они рассуждали?

Строго и механистично. Например, есть лотерея, вероятность выиграть в которой 1000 рублей составляет 10 % (соответственно, выигрыш нуля рублей равен 90 %). Спрашивается, играть или не играть? Этим вопросом задались в свое время математик Джон фон Нейман и экономист Оскар Моргенштерн. Высоколобые учёные сели и разработали Теорию ожидаемой полезности. Они рассуждали так: каждый человек стремится сделать пользу для себя максимальной. И если процесс вероятностный, как в случае лотереи, он должен максимизировать ожидаемую полезность. Для этого человек должен умножить вероятность наступления каждого события на сумму, которую принесет ему это событие. И сложить то, что получится. Тогда и выйдет ожидаемая полезность:

100 рублей × 0,1 + 0 рублей × 0,9 = 100 рублей.

Иначе говоря, если лотерейный билет стоит меньше ста рублей, можно играть, если больше – нет смысла. Рациональность проверяется математически.

Но люди в большинстве своём не высоколобые математики! Они обычные граждане, и большинство из них будут смотреть на эту формулу ожидаемой полезности как баран на новые ворота. И в общем, экспериментальная проверка поведения людей это доказала, выяснилось, что «кванты экономики» ведут себя вовсе не так, как предсказывают математики. Они поступают не как вычислительные машины, а как эмоциональные животные.