Я тихонько приоткрыла дверь и выглянула в коридор. Два здоровых санитара неторопливо двигались в сторону кабинета. Я быстро закрыла дверь. Что делать? Подбежала к окну. Слава богу, решеток на нем не было. Уже забравшись на подоконник, я вспомнила о документах в ящике стола. Удача снова улыбнулась мне: ящик был не заперт. Я схватила паспорт и студенческий, а заодно карточку и бланк с моей подписью. «Все, дудки, теперь вы меня не найдете», — я засунула бумаги в рюкзак и махнула из окна. Внизу — сегодня явно был мой день! — намело огромный сугроб, так что я совсем не ушиблась. Пулей промчавшись по Армянскому, я свернула на Маросейку и, только почти добежав до Покровских ворот, поняла, что пальто в дрючик и дедовский летный шлем остались в кабинете.

«Наверное убегать в окно от советской власти у нас, Вялых, в крови». — Я вспомнила деда Матвея, убежавшего от НКВД.

Меня всю колотило от холода и адреналина, но в голове как-то прояснилось. Все дурацкие мысли испарились, как не бывало. Все-таки помогла мне психиаторша. Не зря сходила. Конечно, пальто и шлем жалко, но пусть им это будет от меня на память.