Признавайтесь. А то не выйдет ничего, ребята. И не добудем мы воды. И нечем будет остановить этот сатанинский Глобальный проект. By компроне? Так и что будем делать? — задумался он, — а, может, сучьев натаскать? Веток разных, сосновых лап? Проложим мостик из подручного материала. Вперёд, за дело!

И он стал энергично и споро трудиться. Сухих ветвей и даже целых брёвен было вокруг сколько душе угодно. Подход к камню соорудили вмиг. Иван веткой промеривал дно и находил неглубокие места, куда и набросали веток и брёвен. Закончив работу, все в ожидании посмотрели на Харламыча. Он как-то незаметно стал лидером группы. Даже и удивительным казался тот факт, что он совсем ещё недавно был суетливым и довольно надоедливым субъектом, которого и всерьёз-то не воспринимали. Теперь это был совершенно другой человек — уверенный в себе или же в чём-то, что оставалось пока тайной.

— Ну, что ж, — сказал он, — дело сделано. Где-то там из-под камня должен течь ручеёк и вливаться вот в это болотце.

— С Мёртвой водой? — уточнила Гончарова.

— С Мёртвой водой, — кивнул Харламыч.

— Тогда мы зря трудились.

— Почему? — он в изумлении вскинул свои густые брови.

— А потому что под камнем нет Мёртвой воды. Она вот там, — и указала в середину болотца.

Все разом повернули туда головы. Там на поверхности воды, покрывавшей болотные кочки, виднелось углубление, напоминавшее по форме небольшую воронку. А вокруг этой совершенно неподвижной впадины было ровное, точно очерченное циркулем, пространство, заполненное не обычной водой, а абсолютной чёрной. Чёрное крохотное озерцо посреди водного прозрачного пространства!

— Как же мы сразу не заметили? — удивлённо проговорила Лиза.

— Она… — шёпотом произнёс Харламыч, — она, родимая! Нашли!

— Иди сюда, — позвал он Лизу, — посмотри, отсюда лучше видно.

Лиза приблизилась, и Черноморов одной рукой взял её за плечо, а другую опустил в карман пиджака, достал оттуда нож и резким и отточенным движением всадил его ей прямо в сердце! Лиза даже не ахнула. Она стала валиться на спину, но Черноморов поддержал её, уложил на траву и, отбежав по тропке к камню, разрушил мост перед собой. И всё это произошло в одно мгновение! Никто из троих, что остались стоять на краю болота, не успел даже броситься к Лизе или же что-то крикнуть, да просто двинуться с места! Они застыли в неподвижности, не в силах осознать произошедшее. Потом Сергей сделал шаг, другой и, наконец, бросился к лежавшей на траве жене. Зажав ладонью её рану, он почувствовал, что крови почти нет. Лиза лежала, глядя в небо раскрытыми остекленевшими глазами, в которых было только удивление. Она была мертва.

— Ну, что же ты? — вдруг хриплым, севшим от напряжения голосом, проговорил, стоя у камня, Черноморов, — ты что молчишь? Надо рыдать! Кричи, стони, моли у Бога, чтобы Он воскресил её! Ведь ты же её любишь! Я же видел, как ты смотрел на неё! Я же тебе рассказывал, как девка деревенская своего парня воскресила! Она над ним рыдала, так что сосны вместе с ней стонать начали. И тогда только забил родник Живой воды. Кричи! Кричи! Кричи же, сволочь!

Но Сергей не кричал. Он просто тихо, молча умирал. И только мысленно торопил этот процесс — скорее, скорее, туда, за нею следом, надо успеть уйти в ту же минуту, в тот же миг, чтобы встретиться ТАМ. Когда-то он сказал своей жене: «люби меня сейчас, всегда, до самой смерти. И даже… после». И ему почему-то казалось, что если он немного опоздает, то они могут разминуться с ней ТАМ, в другой, прекрасной, чистой жизни. Скорей, скорей…. У него холодели конечности, стало как будто медленнее биться сердце. А потом он ослеп. И, ослепший, всё трогал, трогал окровавленной ладонью её лицо, чтобы проститься, а потом встретиться на небесах и не забыть это лицо, узнать из тысячи небесных ангелов…

— Что же ты делаешь, урод! — орал Харламыч в исступлении. На губах у него появилась пена. Он стучал кулаком по огромному камню, не замечая, что разбивает себе руку в кровь.

— Кричи-и! — завопил он во всю мощь и, не удержав равновесия на хлипком настиле, вдруг пошатнулся, побалансировал мгновение на брёвнах, раскинув руки в стороны и… камнем рухнул прямо в чёрное озеро! Тотчас же бешено закрутилась воронка омута, мелькнули ноги утопавшего, и вода над ним сомкнулась. А через миг оттуда, из самой середины чёрного круга, ударил прямо в небеса фонтан прозрачной, чистой Живой воды! Он окатил лежащих на земле умерших мужа и жену и они оба одновременно открыли глаза.

…Чёрное озерцо Мёртвой воды растворилось, растеклось по болотцу. Только смутные очертания, неясные для непосвящённого, свидетельствовали о его затаённом присутствии. Четверо странников сидели на берегу прозрачного болотца и молчали. Наконец Иван встал и принёс сюда свой рюкзачок и клетчатую сумку Сергея Громова.

— Посмотрим, что творится в мире? — спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь.

Открыл ноутбук и на его экране они увидели хорошенькую женщину. Она по-русски, с едва заметным акцентом, говорила:

— Работают все теле и радио передающие станции мира! Мы ведём прямую трансляцию из закрытой лаборатории в штате Невада. Сейчас все люди мира станут свидетелями Второго Пришествия Мессии! Внимание! Внимание! Готовьте свои души и сердца для Его проповеди, которую все мы с трепетом ждали столько времени! Те, кто жили до нас, тоже надеялись и ждали. Но Он пришёл во второй раз только через две тысячи лет!

Камера взяла общий план огромнейшего помещения, и стало видно, что там были и другие журналисты, которые перед своими камерами вели прямой репортаж в разные страны на различных языках. А в центре, на кушетке, лежал с закрытыми глазами одетый в белый балахон человек со знакомыми чертами лица. По обе стороны от изголовья, как на похоронах, стояли, вытянувшись, два американских генерала.

Грянула музыка, вернее, одни литавры и к ложу подошёл давешний длинный с узкими, вытянутыми к самым вискам, глазами, яйцеголовый. Он взял спящего за руки. И тот открыл глаза. А потом встал. И повернул лицо на камеры.

Четверо зрителей на берегу болотца молча смотрели на экран ноутбука. На лице у Гончаровой был написан ужас.

— Как будто смотрим фильм, — произнёс вдруг Иван каким-то дурашливым тоном, который совершенно не соответствовал напряжённому моменту, — сейчас новые кинотеатры появились — голографические фильмы в них показывают. Чудеса науки и техники! Мои знакомые смотрели такой фильм — говорят, точно, как в реальности. Как будто зритель внутри действия, внутри происходящего. Да… Голограммы кажутся очень достоверными. Представьте — даже осязаемыми!

Тут он дотронулся пальцем до экрана — и Мессия исчез!

— Конфуз получился! — как ни в чём ни бывало, усмехнулся Иван.

Яйцеголовый на экране смотрел в недоумении на свои руки. Они по-прежнему были вытянуты, словно кого-то держали. А держать было некого. Разве что воздух. И на лице яйцеголового, прежде бесстрастном, абсолютно неподвижном, была написана теперь такая гамма чувств, что Лиза весело расхохоталась.