Десять лет назад Пиппи Де Лена взял своего сына Кросса в Сицилию, что входило в программу его обучения. Задание состояло не столько в наборе, сколько в отсеве кандидатов, ибо на острове имелись сотни желающих, чьей величайшей мечтой было попасть в Америку. Отец и сын приехали в небольшой городок в пятидесяти милях от Палермо, где дома в пасторальных деревнях были выстроены из камня и украшены яркими цветами Сицилии. Там их тепло принял в своем доме сам мэр городка.

Мэр был невысоким человечком с круглым животиком – не только в прямом, но и в переносном смысле, ибо “человек с животиком” – сицилийская идиома, обозначающая главаря мафии.

Дом окружал приятный сад, где росли смоковницы, оливковые и лимонные деревья; там-то Пиппи и проводил свои собеседования. Сад до странности напоминал сад Клерикуцио в Квоге; отличие составляли только яркие цветы и лимонные деревья. Мэр явно любил красоту, потому что вдобавок к саду имел хорошенькую жену и трех невероятно миловидных дочерей – совсем юных, но уже полностью развитых.

Но Кросс видел, что его отец разительно изменился. Здесь беззаботную галантность Пиппи как рукой сняло, к женщинам он относился со сдержанным, мрачноватым уважением; от его шарма не осталось и следа. В тот же вечер, оставшись наедине с сыном в предоставленной им комнате, Пиппи проинструктировал Кросса: “Держись с сицилийцами настороже. Они не доверяют людям, проявляющим интерес к женщинам. Стоит тебе спутаться с одной из их дочерей, и живым ты отсюда не уйдешь”.

В ближайшие дни люди прибывали для собеседования и отбора. У Пиппи имелись свои критерии. Кандидату не должно быть более тридцати пяти или менее двадцати лет. Если он женат, то не должен иметь более одного ребенка. И, наконец, за него должен поручиться мэр. Пиппи растолковал Кроссу, что к чему: если человек слишком молод, американская культура может чересчур сильно подействовать на него; если он слишком стар, то не сможет приспособиться к Америке; если у него более одного ребенка, он будет чересчур осторожен, чтобы пойти на риск, которого потребуют его обязанности.

Некоторые кандидаты были так серьезно скомпрометированы в глазах закона, что бежали с Сицилии поневоле. Некоторые просто жаждали хорошей жизни в Америке любой ценой. Некоторые были чересчур умны, чтобы полагаться на судьбу и отчаянно стремились стать солдатами Клерикуцио; вот эти-то как раз были наилучшими.

К концу недели Пиппи заполнил свою квоту в двадцать человек и передал список мэру, который должен был одобрить кандидатов, а затем организовать их эмиграцию. Но одну фамилию мэр из списка вычеркнул.

– Я думал, он идеальный кандидат, – заметил Пиппи. – Я что, ошибся?

– Нет, нет, – возразил мэр, – вы, как всегда, действовали мудро.

Пиппи был озадачен. Всех завербованных ждет очень хороший прием. Одиноким дадут квартиры, а семьям с детьми – небольшие дома. Все получат надежную работу. Все будут жить в анклаве в Бронксе. А затем некоторые будут избраны на роль солдат Семьи Клерикуцио и заживут чудесной жизнью с самыми радужными перспективами. Видимо, человек, фамилию которого вычеркнул мэр, имеет очень скверный душок. Но тогда почему же его допустили до собеседования? Пиппи учуял сицилийские козни.

Мэр, внимательно наблюдавший за ним, будто прочел его мысли и обрадовался прочитанному.

– Вы настоящий сицилиец, вас не проведешь, – произнес он. – Я вычеркнул имя человека, за которого моя дочь собирается замуж. Хочу подержать его здесь еще годик, чтобы моя дочь была счастлива, а затем можете забрать его. Я не мог отказать ему в собеседовании, кроме того, у меня имеется человек, которого, по моему мнению, вам следует взять вместо него. Не откажете ли вы мне в любезности, встретившись с ним?

– Разумеется, – согласился Пиппи.

– Не хочу вводить вас в заблуждение, но этот случай особый, и ему необходимо покинуть страну незамедлительно.

– Вам известно, что я должен быть очень осторожен? – подчеркнул Пиппи. – Клерикуцио весьма дотошны.

– Это в ваших же интересах, – заверил мэр, – но малость опасно. – После чего рассказал о Лиа Вацци. Обстоятельства покушения на комиссара обошли первые полосы всех газет мира, так что Пиппи и Кросс были прекрасно осведомлены об этом случае.

– Если у них нет улик, то почему же Вацци пребывает в столь отчаянном положении? – поинтересовался Кросс.

– Молодой человек, мы на Сицилии, – растолковал мэр. – Полицейские тоже сицилийцы. Комиссар был сицилийцем. Всякому известно, что это дело рук Лиа. До официальных улик никому нет дела. Если он попадет в руки властей, он покойник.

– Вы сможете вывезти его из страны в Америку? – спросил Пиппи.

– Да. Трудность заключается в том, чтобы спрятать его в Америке.

– Смахивает на то, что он не стоит стольких хлопот, – заметил Пиппи.

– Признаюсь, он мой друг, – развел руками мэр, – но давайте на время забудем об этом. – Выдержав паузу, он любезно улыбнулся, чтобы показать, что как раз об этом-то забывать и не стоит. – Кроме того, он предельно Квалифицированный Специалист. Он эксперт по взрывчатке, а это всегда очень рискованное занятие. Он владеет веревкой – очень древним и очень полезным искусством. Конечно же, ножом и пистолетом. Но что важнее всего, он умен, он человек во всех отношениях непоколебимый. Как скала. Никогда не болтает. Умеет слушать и наделен даром развязывать языки. А теперь скажите, неужели у вас не найдется применения для такого человека?

– Это просто Божий дар для меня, – вкрадчиво отозвался Пиппи. – И все же к чему такому человеку бежать?

– Потому что вдобавок ко всем своим прочим добродетелям он осмотрителен. Он не испытывает судьбу. Здесь его дни сочтены.

– Неужели столь квалифицированный человек, – продолжал докапываться Пиппи, – удовольствуется ролью простого солдата в Америке?

Мэр склонил голову в горестном соболезновании.

– Он истинный христианин. Он одарен смирением, которому учил нас Христос.

– Я должен увидеть его, – решил Пиппи, – хотя бы ради удовольствия познакомиться с таким человеком. Но гарантировать ничего не могу.

– Конечно, он должен вас устроить, – широко развел руками мэр. – Но я должен сказать вам еще одну вещь, он запретил мне вводить вас в заблуждение на сей счет. – Впервые за все это время мэр почувствовал себя не в своей тарелке. – У него есть жена и трое детей, и они должны отправиться с ним вместе.

И в этот момент Пиппи понял, что его ответом будет “нет”.

– А-а, – произнес он, – это совсем другое дело. Когда же мы его увидим?

– Он будет в саду в сумерках, – сообщил мэр. – Это совершенно безопасно, об этом я позаботился.

Лиа Вацци оказался невысоким, но крепким и жилистым – качество, унаследованное многими сицилийцами от давних арабских предков. Его правильное смуглое лицо с орлиным носом воплощало чувство собственного достоинства, и вдобавок он немного говорил по-английски.