К очередному юбилею Кириленко Министерство культуры поручило художнику Александру Шилову написать портрет Андрея Павловича. Потом сам Кириленко попросил написать жену. «Очень скромный был человек», — вспоминал Шилов. После того как портрет был готов, Шилова вызвали в Министерство культуры и предложили двухкомнатную квартиру.

Альберт Андреевич Беляев, в ту пору заведующий сектором отдела культуры ЦК, рассказывал, как Кириленко решил судьбу романа Александра Бека «Новое назначение».

Бек, автор знаменитой книги «Волоколамское шоссе», в 1964 году отдал в «Новый мир» новый роман. Прототипом главного героя послужил Иван Федорович Тевосян, который при Сталине был наркомом черной металлургии, потом заместителем председателя Совета министров. В конце 1956 года его отправили послом в Японию, но он вскоре умер.

Александр Бек показал рукопись романа вдове Тевосяна Ольге Александровне Хвалебновой. Бек хотел обезопасить себя, а совершил роковую ошибку. Он-то думал, что превознес героя, а Хвалебнова возмутилась. Она сочла изображение ее мужа весьма критическим. Еще меньше ей понравилось то, как в романе описана жена героя, то есть она сама. Если герой, разрывающийся между профессиональным долгом и верностью Сталину, вызывает симпатию и сочувствие, то его жена изображена некрасивой, сухой партийкой.

Причем малосимпатичный портрет Александр Бек писал с натуры, поскольку жену Тевосяна хорошо знал — она была партийным функционером в Союзе писателей. А взял ее в союз Александр Александрович Фадеев, однокурсник Тевосяна по Горной академии.

Бек воспроизвел и печально знаменитую историю написания Фадеевым романа «Черная металлургия», идею которого подсказал Тевосян. Идея была примитивная: сталевар предлагает принципиально новый метод варки стали, а косные академики ему мешают. Фадеев увлекся темой столкновения старого и нового. Он поехал по металлургическим заводам, жил в Магнитогорске в квартире сталевара, который должен был стать героем книги.

«Я вложил в роман все лучшее из моего собственного жизненного опыта, — говорил Фадеев, — все, что я передумал и перечувствовал за пятьдесят лет своей жизни, в этом романе сейчас вся моя душа, все мое сердце…»

Но когда первые главы уже были готовы, выяснилось, что «великое» техническое открытие, которое он собирался воспевать, оказалось липой. Роман рухнул. Тевосян оказал Фадееву дурную услугу.

Разумеется, вдова Тевосяна не хотела увидеть все это напечатанным. Женщина энергичная и со связями, она обратилась к Брежневу, Косыгину, Кириленко. По ее просьбе гневное письмо в ЦК отправили руководители Министерства черной металлугии, обвинив Бека в «очернительстве».

Пришлось Александру Беку кое-что в романе изменить. Он убрал то, что напрямую связывало героя с его прототипом, и даже ввел в роман Тевосяна, перед которым герой отчитывается. Формально придраться было не к чему. Но вдова Тевосяна все равно не хотела, чтобы роман был напечатан.

Ее пригласили в отдел культуры ЦК. Ольга Александровна Хвалебнова продолжала доказывать, что ее выдающийся муж изображен в романе тупым роботом, исполняющим приказы Сталина, а это клевета.

С ней не согласился даже руководитель Союза писателей Георгий Мокеевич Марков, который никогда не шел против партийной линии:

— Я не знал Тевосяна и, когда читал роман, не думал, что прообразом послужил Тевосян. То, о чем говорила Ольга Александровна, я в романе не нашел. Это другое произведение. Герой романа — это рыцарь. И не стоит думать о Беке как о враге металлургов.

А заведующий отделом культуры Василий Филимонович Шауро сказал, что Бек многое переделал. Если что-то взято у Тевосяна, то лучшее: честность, талант, бескорыстие:

— Герой вызывает симпатию, и скажем откровенно — Бек имеет право напечатать свой роман.

Крайне осторожный Василий Шауро избегал однозначных оценок и выводов. Следовательно, он знал, что и секретарь ЦК Петр Нилович Демичев, который курировал отдел культуры, считает, что роман нужно публиковать.

В отделе культуры ЦК встретились и с руководителями Министерства черной металлургии — заместителями министра и членами коллегии. Они вели себя еще агрессивнее, чем вдова Тевосяна:

— Бек оскорбил нас, оскорбил всех металлургов. Роман не отражает истинного пути развития отечественной металлургии и клеветнически изображает людей, которые давали родине металл.

Первый заместитель министра сообщил, что это он звонил Брежневу и настаивал на том, что клеветнический роман печатать нельзя. Угрожающе добавил:

— Мы готовы написать еще одно письмо Брежневу.

Александр Бек побывал у Демичева. Петр Нилович принял его уважительно и сказал: «Никто не возражает против вашего романа». Бек ушел обнадеженный и ошибся. Он умер в 1972 году, так и не дождавшись выхода книги.

Демичев был всего лишь кандидатом в члены ЦК. А судьбу романа решил Андрей Павлович Кириленко. Он пригласил к себе заместителя заведующего отделом культуры ЦК Юрия Серафимовича Мелентьева, ведавшего вопросами художественной литературы. Спросил о ситуации с романом Александра Бека.

Мелентьев доложил, что автор роман переработал, руководство Союза писателей настаивает на его публикации. У отдела культуры тоже нет принципиальных возражений.

Кириленко сказал ему:

— В политбюро лежит протест металлургов против этого романа. Нам не безразличны настроения тех, кто занимается металлургией. Эти люди дают нам сто миллионов тонн в год. Я бы не советовал отделу настаивать на печатании романа. Нам понятна ваша озабоченность ситуацией в писательской среде, но металлургов тоже надо понять. Не настаивайте.

Спорить с Андреем Павловичем никто не решился.

Кириленко романа не читал и не считал нужным выяснять, в чем причина конфликта. Какая разница, будет опубликован какой-то роман или нет? Одной книгой меньше… Роман Бека опубликовали в перестроечные годы, и он имел большой успех.

10 ноября 1966 года состоялось заседание политбюро, на котором Брежнев впервые после избрания руководителем партии высказался по идеологическим вопросам. Выступление Леонида Ильича дает представление о его взглядах.

Брежнев начал с того, что после октябрьского пленума (то есть после отставки Хрущева) удалось многое сделать:

— Но есть одна область нашей партийной и государственной работы, в которой мы еще сделали очень мало, — это идеологическая работа. Все мы хорошо понимаем, что за последние десять лет, предшествовавших октябрьскому пленуму, в этой области было допущено не меньше ошибок, чем в других областях, а даже больше. И эти ошибки не так просто, как некоторые другие, нам исправить…

Далее Брежнев сказал, что именно внушает ему тревогу:

— Некоторые средства идеологической работы, такие, например, как некоторые научные труды, литературные произведения, искусство, кино, да и печать, нередко используются у нас, я бы сказал прямо, для развенчивания истории нашей партии и нашего народа. Вот на днях меня познакомили с новым произведением Константина Симонова. Оно, кажется, называется «Сто дней войны». В этом произведении Симонов заводит нас в какие-то дебри.