«Innovation in Maxwell's Electromagnetic Theory»[184] by Daniel Siegel (New York: Cambridge University Press, 1991) содержит очень подробное, хоть временами и спорное освещение творчества Максвелла, включающее и его показательные контрасты с чрезмерно теоретизированной французской традицией, которая подробно и разносторонне рассматривается в книге Christine M. Crow, «Paul Valery and Maxwell's Demon: Natural Order and Human Possibility»[185] (Hull, England: University of Hull Publications, 1972). Ричард Фейнман относился к Валери и большинству историков с полным равнодушием, о чем можно лишь пожалеть, однако в том, что касается исследований природы света, его сочинения (и исследования) почти не имеют равных — вместе с другими физическими текстами, упоминаемыми в следующем разделе, его «QED: The Strange Theory of Light and Matter»[186] by Richard Feynman (Princeton, N.J.: Princeton University Press, 1985) представляет собой отличное первоначальное чтение.

Дю Шатле и «квадрат»

У англоязычных биографов дю Шатле не в фаворе, а вот читатели, владеющие французским, могут считать, что им повезло. Элизабет Бадинтер пришла в голову превосходная мысль написать сравнительную биографию Эмилии дю Шатле и Эмилии д’Эпине и ее книга Elisabeth Badinter «Émilie, Émilie: l'ambition feminine au XVIIIe siècle» (Paris: Flamarion, 1983) представляет собой живо написанный, хорошо продуманный парный психологический портрет.

«Les Lettres de La Marquise du Châtelet», 2 vols. (Geneva, 1958), ред. T. Besterman показывают нам дю Шатле ничем не стесненной, порою забавной — как бывают забавными умные киносценарии, — а едва ли не в следующем предложении принимающей тон серьезный, говоря о своей озадаченности тем, каким образом только что произведенные ею наблюдения соотносятся со свободой воли или основаниями физики.

«Voltaire en son temps: avec Mme du Châtelet 1734–1748» (Paris: Albin Michel, 1978) by Rene Vaillot книга более педантичная, однако содержит такие крупицы золота, как живое описание дю Шатле, которая за утренним кофе читает пораженному гостю письмо от Христиана Вольфа о возможных гигантских обитателях планеты Юпитер. Написано это письмо было на латыни, а идея его, подробно обсуждавшаяся с Вольтером, несомненно легла в основу его рассказа «Микромегас» (который я вам от души рекомендую). Его тема — воззрения невинного и мудрого великана с душою, коей, как начинает догадываться читатель, хотел бы обладать и сам Вольтер, — возникала в ходе веков во множестве самых разных произведений: от Библии до голливудского фильма «День, когда остановилась земля» и до «Железного человека» Теда Хьюза.

Откровенная биография Nancy Mitford «Voltaire in Love»[187] (London: Hamish Hamilton, 1957) не особенно, как того и следовало ожидать, точна по части биографических подробностей, беспомощна в научном отношении, несколько стервозна по интонации и представляет собой первоклассное чтение. Сочинение Фонтенеля «Беседы о множественности миров» прекрасно передает то восторженное чувство, которое дю Шатле могла испытывать, вглядываясь в ночное небо.

Лучшим введением в тему Лейбниц — дю Шатле — Ньютон является вторая глава книги «Science and the Enlightenment»[188] by Thomas Hankins (New York: Cambridge University Press, 1985); а книга I. O. Wade «Voltaire and Mme du Châtelet: An Essey on the Intellectual Activity at Cirey»[189] (Princeton, N.J.: Princeton University Press, 1941) далеко не так суха, как заставляет заподозрить ее название. Статья Steven Shapin «Of Gods and Kings: Natural Philosophy and Politics in the Leibniz-Clarke Disputes»[190],Isis, 72, (1981), pp. 187–215 расширяет тему интеллектуальной борьбы, что в еще даже большей мере делает его же полемически заостренная новая интерпретация научной революции — см. «The Scientific Revolution»[191] (Chicago, University of Chicago Press, 1996).

Статья Carolyn Iltis «Madame du Châtelet's metaphysics and mechanics»[192], напечатанная в журнале «Studies in the History and Philosophy of Science», 8 (1977), pp. 29–48, дает более привычную широкую картину исторической обстановки и составляет хорошую пару интригующей работе P. M. Heimann и J. E. McGuire «Newtonian Forces and Lockean Powers: Concepts of Matter in Eighteenth-Century Thought»[193], опубликованной в журнале «Historical Studies in the Physical Sciences», 3 (1971), pp. 233–306. Те, кто хочет представить себе Сирей как научно-исследовательский центр и понять, что могут произвести на свет двое склонных к интеллектуальному авантюризму людей, вряд ли найдут более подходящее для этого чтение, чем книга Lewis Pyenson и Susan Sheets-Pyenson «Servants of Nature: A History of Scientific Institutions, Enterprises and Sensibilities»[194] (London: HarperCollins,1999).

Уравнение и Эйнштейн

Эйнштейн

Я питаю слабость к некоторым из ранних биографий Эйнштейна — дело тут обстоит как со старыми фильмами: сам принятый в них характер подачи материала несет в себе нечто от особенностей времени, в которое жили их герои, и в этом отношении сравняться с ними способны лишь немногие из произведений более поздних. Двумя биографиями, которые особенно нравились самому Эйнштейну, являются та, что была написана его пражским преемником: «Einstein: His Life and Times» by Philipp Frank (New York: Knopf, 1947) и «Albert Einstein: A Documentary Biography» by Carl Seelig, пер. Mervyn Savill (London: Staples Press, 1956). Силиг был журналистом — и другом семейства, которое многие годы переписывалось с Эйнштейном.

Из сочинений более недавних стоит отметить книгу Banesh Hoffmann «Albert Einstein, Creator and Rebel» (New York: Viking, 1972), в которой биография и ее научный фон смешаны в идеальных пропорциях. Что касается молодости Эйнштейна, книга «The Young Einstein: The Advent of Relativity»[195] by Lewis Pyenson (Boston: Adam Hilger, 1985) показывает, чего позволяет достигнуть вдумчивая академическая работа — Пайенсон детально изучил дела семейной фирмы, внутри которой рос Эйнштейн, и обнаружил, что его дядя изобрел измерительное устройство, основу работы которого составляла сверка сигналов, поступавших от двух разных часов, а это, если вдуматься, составляет ключевую часть рассуждений, приведших к созданию специальной теории относительности. Еще один пример искусного исследования дает статья Robert Schulmann «Einstein at the Patent Office: Exile, Salvation or Tactical Retreat»[196], напечатанная в специальном выпуске журнала «Science in Context», vol. 6, number 1 (1993), pp. 17–24.