Когда я уже собрался уезжать, она отвела меня в сторонку.

— Ты не обязан поступать в соответствии с намерениями Паоло. — Она помолчала. — Тебя ничто… — она опять замолчала, подбирая правильное слово, — ничто не обязывает… кроме обстоятельств, которые соединили наши жизни.

Но я знал, что это не так.

Именно я, и никто другой, стал причиной гибели их родителей, их младшего братишки и сестры.

На обратном пути в Милан я был так же мрачен, как небо у меня над головой. «Что мне делать? — думал я. — Маэстро был так щедр и великодушен ко мне, что открыл перед моей жизнью такие перспективы, о которых я и помыслить не мог.

Однако Паоло сказал правду: я связан с ним клятвой. Нет сомнения, любой священник возразил бы на это, что обещание, данное под принуждением, не является обязательным. Но почему же душа моя сжимается при мысли, что я могу не сдержать свое слово?»

Миновав несколько проселков, я выехал на главную миланскую дорогу. Свесив голову и погрузившись в тяжелые думы, я совершенно забыл об осторожности. Но даже если бы это было не так, впереди был лесок, полностью скрывавший поворот, который делала в этом месте дорога.

Поэтому у меня не возникло никакого дурного предчувствия, никаких мыслей о возможной засаде. На меня напали прежде, чем я успел что-либо сообразить.

Первый из напавших выскочил сбоку и схватил мою лошадь под уздцы.

Я вскрикнул от неожиданности.

Он заставил мою лошадь остановиться. Я попытался вырвать поводья, но мой противник держал их крепко. Тогда, руководствуясь врожденным инстинктом самосохранения, я резко пнул его в лицо. Но он предвидел подобную реакцию с моей стороны и пригнул голову, одновременно сильно потянув за поводья. Второй возможности ударить его у меня не было, потому что в этот миг появился второй разбойник. Прыгнув сзади, он потянул меня с лошади на землю. Последовала яростная схватка. Лошадь ржала, кружилась на месте, била копытами — в общем, тоже оказывала сопротивление. Тот, что держал ее, свободной рукой схватил меня за ногу, а напавший сзади рвал мне рубашку и пояс. Вдвоем они начали одолевать меня.

Но гнедая кобыла оказалась весьма норовистой, и ей не понравилось, что с ней обращаются в такой манере. Она злобно укусила того, кто ее держал, тот заорал, и она тут же рванула прочь. Разбойник выпустил поводья и отскочил в сторону, пытаясь уклониться от ее яростных копыт. Но тот, что сидел за моей спиной, удержался на кобыле, потому что уцепился за меня. Его грубые руки крепко держали меня. Привстав в стременах, вцепившись в гриву, я старался не упасть с лошади, которая понеслась вперед бешеным галопом.

Сидевший сзади вытащил у меня из-за пояса кинжал. Я напрягся, ожидая удара, но его не последовало. У меня мелькнула мысль: почему же он не пырнет меня, раз у него в руках мой нож? Лошадь была так напугана, что скакала все быстрее, тем более что дорога шла прямо. Разбойник обхватил меня рукой за шею. Я не мог драться с ним. Я думал только о том, чтобы не упасть. Вдруг его рука появилась перед моим лицом, и я понял, что он пытается нащупать мои глаза.

Я закричал в ужасе и обеими руками вцепился в его пальцы. В следующий миг он с такой силой швырнул меня на землю, что я на несколько секунд потерял сознание.

Громыхая копытами, лошадь стремглав понеслась в сторону Милана.

Я поднялся на ноги. Разбойнику удалось удержаться на гнедой кобыле. Более того, издалека было видно, что он пытается успокоить лошадь: шаг ее несколько замедлился. Значит, если она будет слушаться его, он вполне сможет повернуть ее назад. Но немного времени я все же выиграл. Мне нужно было бежать как можно быстрее и искать какое-нибудь укрытие. Я оглянулся назад — туда, откуда мы примчались. В панике гнедая кобыла одолела приличное расстояние от леска, росшего у поворота дороги. Так что, по крайней мере, я оказался довольно далеко от первого разбойника.

И вдруг из леса выехал всадник.

Мои глаза заметались по сторонам. Единственным укрытием были скалы поодаль. Я побежал к ним, оглядываясь на своего преследователя. Его рослый и сильный конь скакал очень быстро. А следом за всадником в мою сторону бежал еще один человек. Кто это? Может, в той засаде в лесочке их было трое?

В противоположной стороне второй разбойник повернул гнедую кобылу и поскакал назад. Он явно собирался подобрать первого из напавших, того самого, которого я пнул в лицо. Я сообразил, что они теперь будут преследовать меня вместе со всадником на рослом коне и им не составит труда перерезать мне путь.

Я заметался между скалами. Неожиданно земля круто пошла вниз, и я оказался перед чем-то вроде оврага. По дну его бежал небольшой ручей. Далеко за ним виднелись шпиль церкви и полоска земли, показавшиеся мне смутно знакомыми.

По пути из Павии в Кестру я останавливался где-то поблизости, чтобы перекусить у реки. Этот ручей в овраге, должно быть, впадал в ту реку, ну а река наверняка была одним из притоков По. Если бы я добрался до реки, то оказался бы в местности, по которой верхом не проедешь.

Лавируя меж камней, я спустился к ручью, перепрыгнул через него и оказался на той стороне еще до того, как за моей спиной раздались громкие крики и угрозы преследователей.

Не оглядываясь, я изо всех сил бросился бежать к реке. Я понимал, что всадник наверняка побережет своего отличного коня и не направит его туда, где он может запросто сломать ногу.

Но другие два разбойника вполне могли слезть с гнедой кобылы и броситься за мной в погоню. Я был уверен, что они так и сделают.

Поскальзываясь и оступаясь, я пробирался вдоль ручья. У меня не было шансов уйти незамеченным: крики раздавались у меня за спиной. Но я был моложе и ловчее разбойников, поэтому мне удавалось сохранять достаточное расстояние между нами. Неожиданно ручей ушел куда-то под землю, и я оказался перед крутым склоном горы. Дальше бежать было некуда. Вода исчезала в узкой норе, а склон был слишком гладким, чтобы по нему можно было забраться наверх. Я запрокинул голову. Придется карабкаться, другого выхода нет.

Мне хорошо были слышны тяжелое дыхание и отборная брань преследователей.

Я вынул из ручья плоский камень с острыми краями и, прижавшись к земле, полез на гору. Примерно в локте над моей головой я увидел маленькое углубление и, раскопав его с помощью камня, смог зацепиться за него и подтянуться.

С новой позиции я умудрился зацепиться за кустик, росший в расщелине, и оказался еще выше. Но этого было недостаточно. Один человек не мог бы достать меня с земли. Но их было двое, и если бы один из них встал на плечи другому, то смог бы схватить меня за ноги. Я успел раскопать еще одну ямку-опору, когда разбойники добежали до горы и оказались внизу подо мной.

Один из них полез на гору, но как раз в это время мне удалось подтянуться наверх с помощью нового углубления, и я оказался вне пределов досягаемости. Преследователь сорвался и упал, ударившись головой о землю. Это был тот, которого я пнул. Сегодня ему явно не везло. Его товарищ, не обращая на него внимания, что-то искал у себя под ногами. Наконец он выбрал камень — достаточно маленький для того, чтобы улететь далеко, и достаточно большой, чтобы ранить меня.