Оказалось, что соседка Марины, Галина Васильевна, работает ночным воспитателем в интернате. Слово за слово, они довольно быстро сдружились, да так крепко, что Мариша стала иногда ходить вместе с тетей Галей на работу. С чего-то же надо начинать новую жизнь.

Через месяц Марина перестала ненавидеть мальчишек, слишком уж много она их перевидала. А мальчишки перестали ей делать гадости, так как Марина смотрела на них усталыми взрослыми глазами. Переполняясь сочувствием, она помогала, чем могла, шестилетним интернатским пацанам, ухаживала за ними, стирала их белье. Столько горя они пережили, какие уж тут страхи надумывать.

Она поняла, почему не смогла подружиться с детьми своего третьего жениха. Мальчишки просто не чувствовали искренности в ее попытках подружиться. А в интернате и не думаешь ни о чем, когда просто элементарно жалко видеть попахивающего мочой мальчишку. А их тридцать человек на воспитателя, как за всеми углядишь?

Ее голова нещадно чесалась от колоний вшей, активно перескакивавших с голов интернатских пацанов. А иммунитет к вшам у нее появился вместе со способностью не плакать, когда видишь то, что обычно вызывает слезы. Она навсегда запомнила эпизод, когда слезы уже не потекли.

Она тогда сидела в кабинете тети Гали, и та попросила ее пойти «прошерстить» комнаты со спавшими детьми. Дело было в четыре часа ночи, и Марина, шустро оглядывая одну кровать за другой, вдруг не обнаружила двух вчера поступивших девчонок. Зашла в туалет, заглянула в душ – нигде нет!

Орать на все здание, вызывая Галину Васильевну, – это поднять на уши недавно уснувших детей. А идти за ней на первый этаж нельзя – вдруг с девочками за это время что-то случится?

Марина стала разглядывать до жути убогую комнату, где спали пятнадцать девочек. «Больничные» кровать и тумбочка, а посредине широченный диван, на который нельзя никому садиться, иначе аккуратное покрывало с подушками изомнешь – все! Три маленьких картины и единственное зеркало в фойе не могли укрыть девочек, но где они могли спрятаться еще? В «тюряге», где же еще!

Скудный интерьер интерната делали очень удобным огромные деревянные ниши, встроенные в стены в коридоре. Дети называли их «тюрягой», так как в эти шкафы можно было впихнуть и не выпускать кого-нибудь из слабых.

Марина стала судорожно открывать старые, выкрашенные жуткой зеленой краской дверцы, и на верхних полках одного из шкафов увидела двух спящих кумушек, предусмотрительно прихвативших с собой подушки.

– Вы чего туда влезли?

– Мы не хотим жить в комнате с остальными, нам нравится здесь, в шкафах. Можно мы тут останемся? – заговорила заплаканная худенькая кареглазая девчушка, больше похожая на цыпленка, чем на интернатскую девочку.

Как объяснить этой птичке, что не положено? Что она обязана спать там, где ей, возможно, будут делать «пугалку», накидывая на голову полотенце и крича «Смерть твоя пришла!», тем самым посвящая ее в свою группу?

Да, пугать новеньких нельзя, и это строго карается, но кто ж об этом скажет воспитателю, ведь все боятся «вожака стаи» – крупную нагловатую девочку Таню, которая знает лишь одно правило: пугать так сильно, чтоб остальным неповадно было.

А сами воспитательницы разве могут следить 24 часа за всеми тридцатью детьми разного пола? Деткам в интернатах и детдомах хватает и компьютеров, и фруктов, и многочисленных спонсорских подарков. Им не хватает одного, но самого главного – заботы и догляда мамочки!

Девочка плакала и дрожала от холода, а Марина не могла решить, что же с ней делать.

В проеме двери появилась грозная фигура Галины Васильевны, и ее грохочущий голос разогнал цыплят по положенным местам.

– Когда повоюешь одна с двумястами восемьюдесятью разновозрастными чертятами каждую ночь, особо не хватит эмоций с ними церемониться! – сказала, как отрезала, Галина Васильевна и пошла досматривать очередное ток-шоу по телевизору. А Марина поняла, что у нее тоже не хватает сил ни на церемонии, ни на слезы.

Через полгода благотворительной работы Марина познакомилась с большим количеством предпринимателей ее города. Некоторых из них она, к своему удивлению, стала замечать в знакомом интернате. Оказывается, именно богатые и знаменитые ее города больше всего интересуются судьбами брошенных детей, дружат с этими детками, забирают их в гости на выходные.

Еще с советского детства привитое ей пренебрежительное отношение к этим скупердяям богатеям стало меняться. Оказывается, деловые люди – тоже люди, просто у них больше возможностей в жизни, и часто они эти возможности используют для бескорыстной помощи другим.

Новый мир Марины оказался таким разнообразным и интересным! Ее круг знакомых стал расширяться, в нем стали появляться самые разные люди.

Через десять дет у Марининой бабушки случился новый юбилей, и ворчливые старушки увидели беременную Марину с мужем Станиславом и двумя детьми. Мальчик Саша оказался родным сыном Марининого мужа, а Валюшу они забрали из интерната пять лет назад.

Воодушевляющее письмо в тему.

Немного затянула со вторым месяцем, но события у меня стали развиваться совершенно чудесным образом. Еще в первом отчете я писала, что проговаривала про себя слова: «Мне сделал предложение мой любимый человек», – чтобы оправдать свою улыбку. Так вот, мне и вправду сделал предложение совершенно замечательный мужчина, которого я искренне полюбила. Скажу, что на момент начала курса у меня вообще никого не было на примете, только куча комплексов, заработанных от встреч с гадалками, незамужними подругами и т. п.

А оказалось, что и правда так бывает – предложение руки и сердца в день знакомства, понимание и радость общения, скорая свадьба. Спасибо!

Перейду к отчету.

Поскольку мы с любимым живем в разных городах, я часто стала ездить в поездах. Если раньше я старалась выглядеть как можно проще, удобнее – то теперь я старалась выглядеть королевой даже после ночи в плацкартном вагоне! И это оказалось вполне возможно! Все мужчины в вагоне бросаются помогать по любому поводу, а уж как светится любимый, когда встречает свою Королеву на вокзале! Кроме того, за этот месяц было много знакомств – с родителями, друзьями – и везде мне помогла именно безупречность. Результат – родители счастливы, приняли как родную дочь, все друзья мной очарованы.

Ольга

Я в газете часто пишу довольно неприятные вещи, которые совсем не хочется читать, так как правда глаза колет.

И многие удивляются, почему у меня такая жесткая позиция, ведь в тех же глянцевых журналах куда более приятные вещи написаны. Например, про то, как можно погулять перед замужеством, покрутить романы, поразвлекаться, пожить для себя, позаниматься карьерой лет до тридцати. И уже пото-о-ом и семьей обзаводиться. А я с этой веселенькой жизненной позиции читателя постоянно сбиваю, рассказывая разные страшные вещи, происходящие с девушками, которые заводят себе просто бойфрендов, отдыхают и живут для себя до тридцати лет. Пишу какие-то ужасы, как одна тетенька развлекалась до тридцати или сорока лет, жила для себя, колола себе в удовольствие ботокс, бегала в спортзал, делала карьеру, ходила к психиатру, который ее постоянно успокаивал и говорил про то, что ее жизнь хороша и полноценна. А потом в сорок пять лет с ужасом поняла, что ее жизнь пролетела зря, и уже совсем нет никаких сил, терпения и уверенности заводить семью и творить в своей жизни эти самые, как их… вечные ценности, блин… Отношения на века, продолжение рода, выполнение женского предназначения… И счастья в ее жизни нет, а карьера – она ведь толком и не радует… Подруги заняты своими мужьями и детьми, любовники все женатые, и никто к тебе не относится серьезно… Кошмар!