— Ты же знаешь, что пока существует препятствие для на­шего венчания.

— Надеюсь, что когда-нибудь оно исчезнет. — Карло по­молчал. — Вероника, сейчас я еду в Монкастро, где ты не бы­ла с тех самых пор, как сошлась с Родриго.

— Да, так уж получилось, что зимой мы жили в Константи­нополе, а в остальное время — здесь, в Таврике.

Вере не хотелось признаваться, что, пока они не пожени­лись с Родриго, ей неловко встречаться с людьми, которые зна­ли ее с детства.

— Прошу тебя, Вероника, обязательно побывай в Монка­стро и повидайся с тетушкой Невеной до того, как обвенча­ешься с Родриго. Не забудь об этой моей просьбе.

Вероника удивленно вскинула глаза и тут же потупилась: опять тот же внимательный, изучающий взгляд, которым Кар­ло словно стремился проникнуть ей в душу.

— Обещаю тебе, Карло.

И сейчас, вспомнив свое прощание с давним и лучшим дру­гом, Вера также вспомнила и о том, что не выполнила данное ему обещание побывать в Монкастро. А ведь Карло просил, чтобы она сделала это перед венчанием с Родриго. Наверное, хотел, чтобы тетушка Невена дала ей наставления перед свадь­бой. А может, сам оставил в качестве свадебного подарка ка­кую-нибудь книгу с религиозными и моральными наставле­ниями, — ведь все-таки Карло лицо духовное.

В какой-то момент Вере стало неловко, что не выполнила просьбу верного друга, и она чуть было не предложила Родри­го посетить перед Константинополем Монкастро, но осеклась на полуслове, решив, что не стоит отдалять событие, к кото­рому так долго стремилась.

Родриго не нарушил своего слова, и через три дня «Альба» вышла из бухты. Вместе с Верой и ее женихом на борту нахо­дился и Ринальдо, без которого девушка не мыслила своей свадьбы. «Вероника», получившая повреждения во время по­следнего рейда, осталась в бухте, и Тьери было поручено сле­дить за ее ремонтом, а также за порядком в Кастель Серено.

Плавание начиналось спокойно, и Вера уже пребывала в со­стоянии радостного подъема от близости своей долгожданной цели; лишь грустный взгляд Ринальдо, который она порой ло­вила на себе, минутами поселял в ее душу смятение. «Дядя опять сомневается в Родриго», — вздыхая, думала она, но тут же отгоняла сумрачные мысли и предчувствия.

Дул юго-восточный ветер, и Вера вдруг подумала, что этот ветер, как нарочно, сделал бы удобным плавание в Монка­стро — словно сама судьба подталкивала ее выполнить прось­бу Карло. Но девушка быстро отогнала от себя эти мысли, по­тому что опасалась любой задержки в пути.

Скоро послышались крики впередсмотрящего, который за­метил по правому борту быстро приближавшийся корабль. Но уже через несколько минут стало понятным, что незнакомое судно не собирается преследовать «Альбу», а просто борется с ветром и идет галсами, стремясь следовать в южном направ­лении.

— Галера под христианским флагом, а рвется к турецким бе­регам, — пробормотал Родриго, вглядываясь в очертания ко­рабля, который вызывал у него все больше подозрений.

Скоро ветер и волны приблизили незнакомца к «Альбе» на­столько, что можно было различить лица людей на палубе. И вдруг Габриэле, подавшись к борту, воскликнул:

— Святые угодники, да это же Коршун! Это его посудина!

Ринальдо, Родриго и матросы разом насторожились. Слухи о мусульманском пирате, плавающем под христианским фла­гом, уже несколько месяцев будоражили таврийские города. В отличие от большинства итальянских работорговцев, выво­зивших на продажу в основном татар, половцев и черкесов, Коршун охотился за христианами, а рейды свои совершал под видом христианского купца, чтобы обезопасить себя от напа­дения родосских рыцарей.

Родриго, убедившись, что Габриэле не ошибся, воскликнул:

— Черт меня побери, если я не прикончу этого гада!

Увидев, как напряглось лицо Родриго, а рука непроизволь­но легла на эфес сабли, Вера попыталась его остановить:

— Зачем тебе это сейчас? Коршун не собирается нападать, а нам какой резон? Какая прибыль? Ведь он торгует рабами, а нам они ни к чему!

— Прибыль? Да если мы прикончим этого губителя христи­анских душ, то заслужим награду от самого Великого магистра!

— Родриго, ты хочешь поступить в угоду своему тщесла­вию! — воскликнула Вера. — Но это вопреки разуму! Вы с Ри­нальдо всегда совершали рейды на двух кораблях, а сейчас твоя «Альба» одна, и половина команды осталась на берегу!

— Ничего, мы справимся и на одной галере! — В глазах Ро­дриго сверкнул азарт борьбы, когда он повернулся к Риналь­до: — Что скажете, капитан «Вероники»?

— Скажу, что этого стервятника надо подбить! — заявил Ри­нальдо. — А наши люди всегда готовы к бою, и никто из них не станет возражать.

— Кроме меня! — поморщилась Вера, которая вдруг поня­ла, что плавание в Константинополь теперь может быть отло­жено. Но уже в следующий миг, когда ее зоркие глаза вгляде­лись в лица людей на палубе мусульманского корабля, она возбужденно воскликнула: — Нет, я не буду против! Я хочу сра­жения! Там Угуччоне! Он помогает Коршуну торговать христианскими пленниками! А чего еще ожидать от этого подонка?

— Вероника, успокойся и иди в каюту, — обратился к ней Ринальдо. — Обещаю, мы приведем к тебе связанного Угуччо­не, и ты придумаешь ему кару.

— Нет, я не буду сидеть и ждать! — упрямо тряхнула головой Вера. — Тем более что вы не знаете его в лицо, только я знаю!

Скоро на «Альбе» все пришло в движение, и уже ни Риналь­до, ни Родриго не могли помешать девушке, настроенной бо­лее чем решительно.

Приготовление к бою было замечено на галере работоргов­ца, и, видимо, там рассудили, что могут проиграть, а потому предпринимали все усилия, чтобы уйти от «Альбы». Но Родри­го уже отдал приказ отсечь кораблю Коршуна путь к азиатско­му побережью. Быстрым маневром обойдя мусульманскую га­леру с юга, «Альба» вынудила противника повернуть в другую сторону. Сильный южный ветер помогал отгонять корабль Кор­шуна к северу. И, едва работорговцы пытались вывернуться от преследования, повернув на юго-восток, как «Альба» снова преграждала им путь.

Вера рвалась немедленно вступить в бой, но Родриго и Ри­нальдо решили не идти на абордаж до тех пор, пока не отгонят мусульманский корабль на север, поближе к бухтам между Монкастро и Ликостомо, где у Коршуна уж точно не могло отыскаться сообщников.

На галере работорговцев пока еще не совсем поняли наме­рения преследователей, и даже раздавались голоса вступить с генуэзцами в переговоры. Против этого были Коршун, двое его помощников и Угуччоне, который твердил, что от «Альбы» надо только уходить, потому что ее капитан — человек ордена иоаннитов, безжалостный к мусульманским пиратам и рабо­торговцам. Угуччоне приходилось слышать об успешных рейдах «Альбы» и «Вероники», он не верил в мирный исход пе­реговоров и советовал Коршуну, уж коль отрезан путь к азиат­скому берегу, стремиться дотянуть до Месемврии, возле кото­рой могут прийти на помощь турецкие корабли.