– Стойте! – то ли молодая медсестра по какой-то причине не поддавалась гипнозу, то ли Карл, выбитый из колеи переживаниями, был не в состоянии работать, но пропускать меня она наотрез отказалась. Уверенно захлопнув приоткрытую дверь, она встала между мной и входом в палату. – Туда нельзя! Больная находится в терминальном состоянии! Как вас вообще пропустили сюда ночью?! Кем вы приходитесь пациентке?

– Это неважно. Пропустите меня, пожалуйста!

– Ни в коем случае! Мы делаем всё возможное, чтобы её реанимировать. О любых изменениях родственникам сразу же сообщат.

– Вы не понимаете. Ей не сможет помочь никто, кроме меня!..

– Это вы меня не понимаете. Если вы немедленно не уйдёте, я позвоню в полицию!

– Хорошо, я не буду к ней заходить, – поспешно успокоил её я. – Но тогда хотя бы позовите дежурного врача, я хочу с ним поговорить. Поймите, мы все очень переживаем. К тому же, речь сейчас идёт сразу о двух жизнях. Вы, наверное, не знаете, но Марианна ждёт малыша, и мне…

– Что ты сейчас сказал? – Карл дёрнул меня за локоть, перебивая. – Я не ослышался?!

– Она беременна, – подтвердил я тихо.

– Не от Алекса, разумеется, – скорее утвердительно, чем вопросительно, заключил учитель. – Вот так поворот…

– Ребёнка в любом случае не удастся спасти, – вклинилась в наш разговор медсестра. – Это точно. Скорее всего, он уже мёртв.

– Нет, вы ошибаетесь. У него ещё бьётся сердце, – поправил её учитель, а в следующую секунду резко вскочил на ноги, подлетел к палате и, треснув кулаком по стеклу, заорал буквально на всё отделение. – Эй ты! У тебя совесть есть?! Сразу двоих решил с собой увести, да?! Не жирно ли тебе одному будет?!.. А ну-ка иди сюда! Давай поговорим по-мужски!

Сестра испуганно переглянулась со мной, не зная, что ей делать:

– Давайте я принесу вам успокоительного? – предложила она несмело.

Однако Карл уже её не слушал. Его терпение лопнуло. Дойдя до крайней степени страдания, он всё же открылся зову своей души.

Словно лишнюю одежду, учитель небрежно сбросил с себя физическое тело, и оно безвольно упало на пол, в то время как его астральная оболочка, не медля, прошла через плотно запертую дверь палаты. Мне ничего не оставалось, кроме как кинуться к нему и придержать запрокинутую назад голову. Медсестра тоже присела рядом и принялась измерять ему пульс, а чуть позже – давление. Я попытался объяснить ей, что с ним всё в полном порядке и поводов для беспокойства нет – просто он намеренно вышел в астрал, но её почему-то такое толкование совсем не успокоило. Наоборот, она ещё сильнее встревожилась и, не проронив больше ни слова, побежала за врачом.

Карл тоже пропал из моего поля зрения. Проследовав за уходящей вверх серебряной нитью Марианны, он исчез где-то высоко в космосе и отсутствовал довольно долго – минут двадцать точно. Впрочем, как и дежурный реаниматолог, который будто бы провалился сквозь землю. Наблюдая за размеренным миганием точек наручных часов, я весь извёлся. Я чувствовал себя причастным к тому, что учитель, рискуя собственной жизнью, решился на такой опасный поступок – ведь именно мои слова, которые я произнёс в ту ночь у храма, судя по всему, и подстегнули его к действию. Видя, как истончается его связь с физическим телом, я нервно кусал губу. Однако, к счастью, всё обошлось.

Он вернулся резко и неожиданно для меня. Сделал глубокий вдох ртом и открыл глаза. Его отсутствующий взгляд с заметным трудом сфокусировался на моём лице:

– Ничего себе, я всё ещё жив, – с удивлением заключил он и добавил обессилено. – Но это ненадолго.

Он был настолько ослаблен, что не мог даже поднять голову, лежавшую на моей руке. Я понял, что он вот-вот снова упадёт в обморок, на этот раз незапланированно, и закричал, обращаясь к медсестре.

– Измерьте ему сахар в крови! Срочно!

– Он диабетик?

– Нет. Некогда объяснять. Поторопитесь, пожалуйста!

Довольно быстро нашёлся глюкометр, и, увидев цифру на его дисплее, медсестра подняла в отделении настоящую тревогу. Персонал больницы ожил. Тут же нашлось целых два врача, и Карлу оперативно поставили капельницу, уложив его на банкетку прямо в коридоре. Через некоторое время, когда ему стало получше, он, как ни в чём не бывало, снова обратился ко мне:

– Ну, всё в порядке. Марианна уже здесь, просто у неё паралич. Когда я догнал её, она готовилась перейти ту самую черту, откуда не возвращаются, а после таких путешествий всегда сложно вновь соединиться с телом. Но это уже не опасно, минут через десять очнётся. Можешь больше за неё не тревожиться. К тому же, я не просто вернул её обратно, а ещё и откупил у смерти на ближайшие лет этак… хм, в общем, вам хватит. Ребёнок, кстати, тоже жив. Вернее, жива. Это же девочка…

– А неупокоенный?

– Ему отдельное спасибо за то, что не стал долго ломаться и согласился сделать со мной такой «крюк».

– Что ты имеешь в виду?

– Да пустяки, неважно. Макс, – учитель дотронулся до моей руки, и я понял, что он хочет попросить меня о чём-то очень важном для него, – ты мог бы оказать мне небольшую услугу?

– Конечно! Хоть миллион!

Он хмыкнул:

– Хватит с тебя и миллиона вопросов, ответы на которые тебе теперь предстоит искать самому. А просьба у меня всего одна. Проследи, чтобы она больше не выходила в астрал. Обещаешь?

Я заставил себя улыбнуться и кивнул:

– Постараюсь.

– Вот и славненько. Сестра! Отключите капельницу, мне пора!

– Вам нельзя вставать, лягте. У вас тяжёлая гипогликемия и очень низкое давление. Доктор сейчас договаривается о вашей госпитализации.

– Позовите сюда этого вашего доктора, – строго приказал ей Карл. – Я ему наглядно докажу, что никакой нужды в моей госпитализации нет.

Как только медсестра скрылась за поворотом больничного коридора, он вскочил и бесцеремонно выдернул из вены иглу капельницы. На пол брызнула кровь, но этот факт его ничуть не потревожил. Согнув руку в локте, он, ни секунды не мешкая, рванул к выходу на лестницу. Едва мне удалось оправиться от шока, я бросился следом за ним.

На улице шёл снег – большие пушистые хлопья бесшумно заметали тротуары и дороги, раскрашивая улицы в белый цвет. Сейчас мир показался мне гораздо красивее, чем обычно. Всё вокруг было похоже на добрую, душевную сказку, одну из таких, которые в детстве читала мне мама. Я снова ощутил себя маленьким мальчиком, и в груди проснулось несмелое чувство тоски по родителям. Пожалуй, что с тех пор, как я их потерял, единственным человеком, кто полностью понимал меня и всегда желал мне блага, был мой духовный учитель. Наверное поэтому я мчался за ним со всех ног, боясь не успеть его остановить.

Стоя у шоссе, байкер уже завёл мотор своего «харлея» и теперь торопливо стряхивал с него снег.

– Карл, подожди, – задыхаясь от быстрого бега, я подскочил к нему и заглянул в его лицо. – Ты куда?