– О Господи! – Джайлз заставил себя еще раз прочитать записку, а затем, держа ее в вытянутой руке, через комнату посмотрел на Обри, которая сидела, закрыв глаза и крепко зажав руки в коленях, а потом взглянул на Макса, все еще стоявшего рядом. – Думаю, я должен был догадаться.

– Но Обри не хотела, чтобы кто-нибудь догадался.

– Я не верю, что то, что он сделал, неправильно. – Обри открыла глаза, и они оказались неожиданно ясными и искренними. – Не верю. И я не считаю его трусом.

– Безусловно, чтобы приставить пистолет к сердцу, требуется огромное мужество, – согласился Макс, приподняв одну бровь.

– Но почему, Обри? – Мысли у Джайлза путались. – Почему?

– Все было именно так, как он сказал, – призналась Обри, бросив на Макса еще один настороженный взгляд, и у нее снова задрожали руки. – Я... У меня не было никакого плана. Я вбежала и увидела кровь. Увидела письмо. И у меня п-просто началась паника. Я поняла, что, если ничего не сделаю, о нем будут говорить постыдные вещи – и о его семье. Этого я не могла допустить.

– О моя любовь!.. – Джайлз вернулся к Обри и взял ее руку в свои.

Но Обри продолжала смотреть на кресло у письменного стола, и ее взгляд был обращен в прошлое.

– Я понимала, что другие могли слышать выстрел, – теперь она говорила шепотом, – кто-то мог раньше вернуться с ярмарки, поэтому я взяла пистолет и письмо. Без них, подумала я, никто не сможет ничего доказать. В то время это имело смысл.

– Но это было опасно для тебя! – тихо воскликнул Джайлз. – О чем ты думала?

– Джайлз, я не думала! – Ее голос повысился на октаву. – Я совсем ни о чем не думала. Если бы я подумала, я поняла бы, что обязательно будет расследование, что возникнут вопросы о моем прошлом. Даже ради майора Лоримера я не стала бы рисковать тайной Айана. Но в тот момент, когда я увидела, что майор мертв, я только знала, что не вынесу, если он станет предметом презрения и жалости.

– Но вы все же сообразили, что нужно забрать письмо, – буркнул Макс.

– О, в этот раз я не боялась быть повешенной за убийство, – уверенно сказала Обри. – Я боялась лишь того, что меня отправят обратно в Шотландию. Но я не могла сказать правду и допустить, чтобы церковь обошлась с ним как с отверженным, чтобы его назвали трусом. Он так много сделал для нас – для всех нас. О, при других обстоятельствах на его месте в этом кресле мог оказаться мой отец или какой-либо другой храбрый солдат.

– Ты совершенно права, – тихо сказал Джайлз и снова вспомнил слова, которые она с таким жаром произнесла над гробом его дяди: «И если они не погибают в битве, то потом умирают дома один за другим. Мы никогда не должны этого забывать и всегда должны помнить, в каком долгу мы перед ними».

Обри не забыла, хотя многие в мире позволили себе забыть и майора Элиаса Лоримера, и его жертвы, принесенные ради короля и отечества. Но Обри, которую война оставила сиротой, этого не допустила, и Джайлз задумался, хватило бы у него мужества сделать то, что сделала она.

– Но теперь, полагаю, все следует открыть, – тихо сказал он.

– Нет! – Обри вытянула вперед руку. – Не нужно!

– Обри, – недовольным тоном возразил Джайлз, – нельзя, чтобы это подозрение висело над тобой. Ты устала. Моего дядю поймут.

– Если сейчас рассказать правду, будет еще хуже! – Крепко сжав руки, она умоляюще посмотрела на Макса. – Лорд де Венденхайм, прошу вас, объясните ему!

– Как я понимаю, леди Обри, вы были достаточно умны, чтобы уничтожить оружие? – С хмурым задумчивым видом Макс заложил руки за спину.

– Я... я хотела. – Лицо Обри слегка покраснело.

– Что вы имеете в виду, говоря «хотела»? – Макс вскинул голову.

– Я просто хотела как можно быстрее избавиться от него, на случай если кто-либо прибежит в комнату, – прошептала Обри, и ее взгляд метнулся к дальнему углу комнаты. – Я решила, что вернусь позже, заберу его и брошу в пруд...

– Maledizione![11]– выругался Макс. – И вы это сделали?

– Я не смогла. – Закусив губу, Обри потупилась. – Я сделала ужасную глупость.

– Какую глупость? – уточнил Макс.

Обри встала и прошла через комнату туда, где в полутьме стояла огромная ваза, высокий восточный сосуд неизвестного назначения – возможно, кувшин для воды. Сколько помнил Джайлз, он всегда возвышался на резном постаменте красного дерева в темном углу библиотеки Кардоу. Будучи совсем маленьким мальчиком, Джайлз иногда измерял по нему свой рост, и к тому времени, когда его отправили в школу, голова Джайлза едва достигала края вазы.

– Я бросила его сюда, – почти виновато призналась Обри, коснувшись вазы, и заглянула в нее. Джайлз и Макс с настольной лампой в руке подошли к ней. – Не представляю, о чем я думала. – Она продолжала смотреть внутрь вазы. – Я искала место, куда никому не пришло бы в голову заглянуть, но я так торопилась.

– Боже правый, – Макс с лампой перегнулся через край вазы, – если бы кто-то и заглянул сюда, то здесь так темно, что ничего нельзя увидеть.

– Это было единственное место, которое мне удалось найти. – Обри, как наказанная школьница, сжала перед собой руки. – Но потом я не смогла дотянуться до него и вытащить оттуда. Именно поэтому его никто и не нашел.

– Per fortuna![12]– воскликнул Макс, неожиданно повеселев. – Пруд не принес бы нам ничего хорошего.

– Но вы тоже не можете вытащить его, милорд. – Обри с обидой свела брови. – Даже у вас рука недостаточно длинная.

– Я достану его, – улыбнувшись, Макс поставил лампу, – только Джайлзу придется помочь мне. Леди Обри, если не возражаете, станьте на колени и заберитесь внутрь, когда мы опрокинем ее.

Решение действительно было остроумным. Металл зловеще стукнул по хрупкому фарфору, когда мужчины наклонили вазу, но ничего страшного не произошло.

– Я нащупала что-то холодное, – сообщила Обри, осторожно просунув руку в горловину кувшина. Она изгибала и поворачивала руку, пока не протащила пистолет через узкое горло, а затем встала и протянула оружие Максу.

– Прекрасно сработано, дорогая, – заметил Джайлз. Без всяких происшествий мужчины поставили вазу на место, и Макс, взяв пистолет, быстро подошел к одному из окон у письменного стола майора Лоримера, резко отодвинул защелку и распахнул окно. Без каких-либо объяснений он решительно, с силой провел стволом пистолета поперек края металлической рамы – от этого движения на стволе осталась длинная кривая царапина. А затем, ко всеобщему изумлению, Макс через окно вышвырнул пистолет в сад.

– Какого черта? – Джайлз проводил взглядом пистолет, который, описав дугу, исчез в темноте и с тихим стуком упал в кустарник.

– Я безошибочно чувствую, что мистер Хиггинс вскоре сделает блистательное открытие в этом деле. – Макс, упираясь ладонями о письменный стол и вытянув шею, выглянул в окно.