Лунный Клинок дрожал в руке Халисстры. В глазах ее стояли слезы. Теперь она поняла.

Она хотела убить не Ллос. Она хотела убить неуверенность, раздвоенность в своей душе, порождающие слабость. Она знала, что это по-прежнему в ней, ее преступный, ужасающий изъян. Она воздвигла храм Эйлистри на Дне Дьявольской Паутины, убила бесчисленное множество пауков, священных для Ллос, владела мечом самой Темной Девы. И того, что в конце концов она отреклась от Эйлистри, было недостаточно.

Она любила Ллос, страстно стремилась к Паучьей Королеве или, во всяком случае, к власти, которую давала Ллос. Именно его хотела она убить — это свое стремление, — но не могла этого сделать, не убив самое себя, такую, какая она есть.

«Прими себя такой, какая ты есть, дитя», — хором произнесли семь голосов Ллос.

Но восемь пар мандибул при этом широко раскрылись.

Миллиарды глаз прожигали дыры в спине Интракиса. Он ощущал эти взгляды сквозь одеяние, они давили на него тяжким грузом. Щелканье бесчисленных паучьих мандибул отдавалось в ушах.

Он чувствовал, что его войско нервничает. Демоны тревожно переминались с ноги на ногу, украдкой бросая взгляды через плечо. Души или не души, а такого они не ожидали.

«Сохраняйте спокойствие», — мысленно передал он командирам-никалотам.

Он стоял спиной к Вечной Паутине и передвижному городу Ллос. Интракис не хотел больше видеть бесконечную бездну, хаотическое переплетение нитей паутины, не имеющих конца, нелепые нагромождения и лязг металла метрополии Ллос.

И глаза.

Миллионы и миллионы пауков и паукообразных тварей, включая тысячи вдов Абисса и сотни йоклол, столпились на дальней стороне равнины, глядя на горы, на Ущелье Похитителя Душ, на Интракиса и его войско. Интракис никогда еще не видел таких орд, даже во время Кровавой Войны. Казалось, все пауки Дна Дьявольской Паутины собрались здесь, перед городом своей богини.

Лишь через несколько напряженных мгновений Интракис уверился в том, что пауки не станут нападать.

Очевидно, они собрались не драться, а продемонстрировать силу.

И все же осознание этого тревожило Интракиса. Это означало, что Ллос заранее запланировала или, по крайней мере, предвидела появление Интракиса. Он вспомнил, что Ллос — демон, воплощение хаоса и что она не стала бы — не смогла бы по самой своей природе — предрешать ничего заранее, и ему стало легче. Все еще можно изменить.

Может быть, наступление Интракиса поспособствует появлению или исчезновению Йор'таэ. Может быть, он убьет всех трех жриц и Ллос тоже умрет. Может быть, может быть, может быть.

Он подумал, не изменить ли данному Варауну слову и не вернуться ли в Кровавую Расселину, но знал, что месть Господина В Маске не заставит себя долго ждать. Возможно, Вараун и сейчас следит за ним.

Интракис смирился и решил, что будет просто играть свою роль. Если Ллос намерена позволить ему напасть на жриц, то он нападет на них. Если не намерена, значит, не станет.

Разумеется, войску своих колебаний он не показывал. Им он мысленно передал:

«Если бы они собирались напасть, то уже сделали бы это. Сохраняйте спокойствие. Это ненадолго».

Интракис потрепал за холки Каниджа и Слотера, и они тихонько заворчали в ответ. Похоже, каналоты тоже нервничали. Он огляделся и спросил себя, как, во имя всех Уровней, он позволил себе ввязаться в дела богов.

Перед ним простирались Равнины Пылающих Душ, растрескавшееся, неровное каменистое плато, протянувшееся на пол-лиги между горами и Вечной Паутиной. Из проломов в камне в небо извергались фонтаны магического огня и потоки кислоты. Плато было окутано легкими облаками зеленоватого газа, не настолько плотными, чтобы быть непроницаемыми, но достаточными, чтобы затруднить Интракису восприятие.

Впереди равнина упиралась в горы. Позади она… просто кончалась, словно обрубленная начисто. И там, где она кончалась, зияла бездонная пропасть, черная пустота, не имеющая конца. Бездна была затянута Вечной Паутиной Ллос, уходящей в бесконечность.

Интракис, не оборачиваясь, мысленно представил эту паутину: шелковые нити, по пятьдесят шагов в диаметре или даже больше, уходящие в пустоту.

Город Ллос расположился посреди паутины, беспорядочное архитектурное сооружение, каким-то образом напоминающее гигантского паука с огромными лапами, ползущего по еще более огромной паутине. От его равномерного, скрежещущего продвижения дрожали даже самые толстые нити.

Город был гигантским нагромождением металла и паутины, где одно затянутое паутиной здание громоздилось на другое, без намека на упорядоченность, разумность или единообразие в планировке. Лишь пирамидальная обитель Ллос располагалась со смыслом: она возвышалась над городом, сияя фиолетовым светом, будто маяк. По улицам и закоулкам города бродили трансформированные души, рой проклятых ничтожеств. Светящиеся души тех, кто еще не трансформировался в бессмертное тело, роились над городом, словно потревоженные светлячки.

По нитям Вечной Паутины вокруг города сновали мириады пауков. Некоторые из них жили в норах, и нити были изъедены туннелями. Другие скользили по поверхности. Все они пожирали друг друга. Сколько-нибудь долго удавалось прожить лишь сильнейшим.

Интракис оставил мысли о городе и сосредоточился на стоящей перед ним задаче.

Впереди вздымались титанические зубчатые каменные пики, задевающие вершинами небо. Склоны гор были усеяны трещинами и ямами, по которым рыскали очередные миллионы пауков.

Ущелье Похитителя Душ чернело посреди камней, словно рот, раскрывшийся на отвесном склоне самой большой из скал, на высоте трех полетов копья. У входа в ущелье из каменного бока скалы выдавался небольшой карниз, и от него вниз по крутому склону вела единственная петляющая, усыпанная камнями дорога, точнее, тропа.

Ущелье извергало души. Ровная вереница сверкающих призраков выныривала из провала и устремлялась по воздуху к городу Ллос. Долететь до него без помех удавалось немногим.

Из расселин в скалах равнины поднимались завесы магической энергии и втягивали пролетающие над ними души. По всему небу горели призраки, их было так много, что они казались искрами, летящими от пылающего костра. Души корчились в огне — кто на протяжении нескольких ударов сердца, а кто столько, что можно было досчитать до двухсот, — потом пламя выпускало их, и освобожденные души летели к городу Ллос. Интракис предположил, что пламя играет роль некоего чистилища.

Своим сержантам-никалотам Интракис сообщил:

«Передайте войскам приказ. Когда жрицы-дроу появятся из Ущелья Похитителя Душ, мы обрушим на них заклинания прямо на выходе. Им негде будет спрятаться. Жрицам придется спуститься вниз, и там мы сможем их прикончить».

Если жрицы уцелеют под первым магическим залпом, им придется идти или лететь вниз по узкой тропе. Интракис и его воины будут атаковать их во время спуска и встретят, когда те доберутся до Равнин Пылающих Душ.