– Значит, давайте еще раз, по порядку. На какое число намечено вооруженное выступление?

– Я не знаю точно. От первого до десятого марта. Будет подан сигнал к выступлению.

– Какой именно?

– Слово «Исра» по всем каналам связи.

– Что должно произойти по этому сигналу?

– Общее вооруженное выступление, я же говорю…

– Спокойнее, рафик, спокойнее… – офицер ХАД сверялся с какими-то бумагами, на допрашиваемого почти не смотрел, – откуда должно будет начаться выступление?

– С двух точек. Первая – министерство обороны, туда завезено огромное количество боеприпасов, некоторые кабинеты завалены оружием и боеприпасами до потолка, вызваны под разными предлогами офицеры, в чьей верности Танай не сомневается. Вторая точка – это Кабульский международный аэропорт, там сконцентрированы коммандос. Это – первый этап, дальше нас должны поддержать танкисты.

– Какие именно танкисты?

– Я не знаю.

Офицер ХАД прикинул про себя, что узнать, какие именно, – труда не составит, вокруг Кабула не так-то много подразделений с танками.

– Какую роль в этом должны играть лично вы?

– В министерстве обороны сконцентрированы офицеры, которым Танай доверяет, их несколько сотен человек. Сам Танай должен находиться в министерстве, он боится покинуть его даже на час, никуда не выезжает. По сигналу «Исра» мы должны сформировать несколько групп и выдвинуться в город. Группы по двадцать-тридцать человек, хорошо вооруженные. Мы должны будем выйти по адресам, где проживают высокопоставленные товарищи из Политбюро, и ликвидировать их.

– А президент?

– Его – в первую очередь, моя группа ориентирована на него.

– Где предполагается его ликвидировать?

– В Арке, он тоже боится выезжать на ночь.

– Как именно?

– Штурмом. Массированным применением новых гранатометов шурави – «Шмель», нам будут приданы четыре бронетранспортера.

– Сколько человек входит в вашу группу?

– Пятьдесят.

– Вы считаете, что такими силами сможете взять дворец?

– Кроме нас будет еще рота коммандос. При реализации фактора внезапности – безусловно, сможем.

– Что входит в задачу коммандос?

– Я точно не знаю, мне известна только моя задача и задача моей группы. Предполагаю – блокирование казарм Республиканской гвардии до тех пор, пока не подойдут танкисты.

Офицер ХАД посмотрел на «инициативника», потом продолжил писать.

– Кто вовлек вас в деятельность антиправительственной организации?

– Полковник Саид Джан, центральный армейский корпус.

– Кто он по национальности?

– Пуштун.

– А вы?

– Тоже пуштун.

– Почему полковник Джан счел необходимым вовлечь в заговор именно вас?

Алим пожал плечами:

– Он мне доверяет… кроме того, я спас ему жизнь.

– А почему вы решили прийти к нам и все рассказать?

– Потому что я коммунист.

Офицер ХАД долго рассматривал капитана Шарифа, видимо, пытаясь найти в выражении его лица, во взгляде признаки неискренности.

– Шурави знают о готовящемся мятеже?

Это и был тот вопрос, ответ на который ХАД до сих пор не знал, и ответ на него значил очень многое.

– Я не знаю точно…

– А если не точно?

– Полковник Джан говорил: на встрече со старшими офицерами Танай сказал – с шурави все согласовано. Шурави знают и одобряют намерения Таная, всем нужен порядок. И шурави он нужен не меньше, чем афганцам.

Офицер ХАД какое-то время напряженно размышлял. Потом достал из папки несколько чистых листов и положил перед Шарифом, рядом с ними положил небольшой огрызок карандаша.

– Вы правильно сделали, что пришли к нам и рассказали все, рафик Шариф, вы поступили как и должен был поступить коммунист и член партии. Если один коммунист видит, как другой коммунист встает на путь предательства революции – он не должен молчать, не должен думать, что это его не касается. Это касается всех нас, только вместе мы сможем отстоять нашу революцию. Вот вам бумага, я должен отлучиться, чтобы доложить руководству. Пока меня нет – напишите список всех, кого вы знаете как заговорщиков, укажите места их службы. Если нужно будет – постучите в дверь и вам принесут поесть.

Офицер ХАД поднялся на второй этаж здания министерства, зашел в приемную заместителя начальника ХАД, генерала Яр Мухаммада, одного из наиболее ярых сторонников президента. Генерала Гуляма Фарука Якуби, начальника ХАД, на месте не было – а генерал Мухаммад был и полученные от перебежчика данные должны были быть доложены немедленно. Вооруженный мятеж мог начаться в любую минуту.

Генерал Яр Мухаммад принял офицера без очереди, ознакомился с протоколом опроса пришедшего в ХАД армейского капитана. Затем перечитал все это еще раз, нервно расхаживая по кабинету.

– Вы ему верите?

Офицер подумал, прежде чем ответить. Тут нужно было следить за словами.

– Оснований не верить ему у меня нет, рафик дагар генраль[91], а важность информации, которую сообщил нам этот капитан, такова, что я решил передать ее немедленно и лично вам.

Генерал Мухаммад знал, в принципе, все, о чем говорил этот капитан – не знал только точную дату. Офицер этот, который пришел к нему в кабинет, – тоже понятно, почему пришел, он участвовал в допросах арестованных по декабрьскому делу офицеров. Если армия придет к власти – его расстреляют одним из первых.

– Установочные данные на этого капитана получены?

– Так точно, успели подготовить, хотя и не полные. Алим Шариф, капитан афганской народной армии, пуштун, родом из провинции Нангархар, отец убит душманами. Проходил подготовку в специальной школе, отзывы инструкторов хорошие, один из лучших учеников на курсе, идейно образован, предан партии и народу. В восемьдесят седьмом был заброшен в Пакистан, проник в банду Хекматьяра, успешно работал больше года. Награжден. Приговорен к смерти шурой[92], терять ему нечего.

– Кого из участников заговора он назвал кроме этого… Джана?

– Пока больше никого. Я дал ему бумагу, пишет.

Генерал Мухаммад прошелся по кабинету.

– Кому сообщено об этом перебежчике?

– Кроме вас, никому.

– А как он вышел на нас? Просто пришел сюда?

– Никак нет. Через учебный центр.

Это радует… за зданием постоянно следят люди Таная.