Когда же председатель спросил, для какой цели он стремился указанным оперативным путем получать карликов, профессор пояснил, что чистая наука в своих исследованиях не задается теми или иными целями практического характера. Производя свои опыты, он совершенно не задумывался над тем, к чему могут оказаться пригодными люди такого маленького роста, его просто интересовало разрешить задачу превращения нормального человека в пигмея. Эту задачу, как суд может убедиться, он разрешил блестяще, так как в числе свидетелей профессор с удовольствием видит двух оперированных им несколько лет тому назад малюток, рост которых приостановился. С годами, он надеется, будут обнаружены еще два-три десятка таких искусственных лиллипутов из числа тех детей, которых он оперировал сравнительно недавно. Именно эти последние операции, необычайно легкие для хирурга и безболезненные при соответственном местном наркозе для оперируемых, он считает гарантирующими уменьшение человеческого роста до 80–90 сант.

— По зачем, зачем? — не выдержал председатель.

Пирс пожал плечами…

Показания врачей, привлеченных в качестве экспертов, сводились к следующему: Пирс действовал в полном уме и твердой памяти, операция, им открытая, может быть производима безопасно для жизни и здоровья детей; оперированные дети ничем, кроме роста, не отличаются от своих сверстников, они также пропорционально сложены, внутренние органы их функционируют нормально, умственное развитие соответствует возрасту.

Эксперты единогласно опровергли опасения обвинителя, сославшись на полное развитие умственных способностей у естественно рождающихся карликами. Так, например, знаменитый в свое время карлик Том Пус, рост которого был равен 72 сантиметрам, и русская карлица Башкирова 63-х сантиметров высотою, славились своим остроумием. Ум вообще зависит не от абсолютной величины мозга, а от относительной и от большего или меньшего количества мозговых извилин. Лучшим доказательством этого служит тот факт, что собаки мелких пород зачастую оказываются более умными, чем крупных. Заканчивая свой отзыв, врачи подчеркнули, что никаких практических, а тем более корыстных целей Пирс своими операциями не преследовал. Это были чисто научные исследования тайн строения человеческого организма.

III.

Прения сторон.

На Этой-то практической бесцельности производившихся Пирсом операций и построил прокурор свое обвинение. Он не отрицал существования взгляда, что жестокие подчас опыты над отдельными индивидуумами оправдываются пользой, выносимой из этих опытов всему человечеству, но он считал более верным противоположенное мнение, что никакое проблематическое благо в будущем не может оправдывать учинение зла в настоящем. В данном же случае не имеется почвы для оправдания подсудимого и в глазах защитников зла ради будущего блага. Ни эксперты, ни сам обвиняемый не могут указать, какой смысл имеет производимая Пирсом операция, стоившая жизни 67 будущих граждан Великобритании.

— Сегодня, — возвысил голос прокурор, — Пирс предает мучительной смерти 67 невинных малюток, чтобы узнать, как уменьшить человеческий рост. Завтра — другой ученый отравит кого-либо из нас, чтобы узнать, как корчится человек в предсмертных конвульсиях и т. д. Нет! В лице Пирса мы должны указать господам ученым экспериментаторам, что как ни высоко мы ставим науку, но ее адептам мы не позволим удовлетворять свою любознательность ценою жизни нашей и наших детей. Пирс должен быть беспощадно наказан за свое возмутительное преступление, и он будет наказан.

Защитник возражал прокурору, что в истории науки имеется не мало примеров, когда открытие, считавшееся современниками практически бесполезным, находило у потомков многочисленные утилитарные применения. Нельзя на основании предположений самого Пирса и ученых экспертов a priori отрицать возможность использования операции, придуманной его подзащитным, в практических целях.

— Что сделал мой подзащитный? — вопрошал адвокат. — Он принес в жертву науке 67 младенцев, для которых смерть в этом юном возрасте была лучшим исходом их несчастного существования. Разве это уж такое большое преступление в сравнении с тем, которое совершают все народы, посылая свою молодежь драться под теми или иными знаменами?

Председатель остановил в этом месте защитника и попросил его не касаться политики.

— Оставим в покое политику, — согласился оратор, — и перейдем к политической экономии. Кто же не знает, что 67 младенцев Пирса — это капля в море преждевременно прекращаемых насильственно детских жизней в нашем высоко цивилизованном обществе. Быть может присутствующие еще помнят драму в Орнесби у Ярмута? Это было в 1925 г. Отец и мать убивали рождавшихся у них детей и закапывали их трупы в подполье[4]. Сколько таких никем не открытых убийств, и убийств еще не родившихся детей совершается в мире? Миллионы! Таковы социальные условия нашего времени.

Председатель вторично прервал адвоката и посоветовал ему в своей речи не касаться социальных условий.

Сказав еще несколько общих фраз, защитник закончил их следующей тирадой:

— Польза от изменения человеческого роста, от уменьшения его вдвое или даже вчетверо, нам не ясна, но в будущем она, может быть, послужит для решения тех вопросов, касаться которых я председателем лишен права. Кто знает, не осудят ли нас, судящих Пирса, политические и социальные реформаторы грядущих веков? Остережемся же лишать человечество, и так не богатое выдающимися работниками научной мысли, одного из славных, хотя и заблудших представителей адептов науки. Вспомним, что хирургический нож, убивший 67 младенцев, в тех же руках спас жизнь сотням взрослых. Обрекая на смерть профессора Пирса, вы подпишите смертный приговор и всем тем страдальцам, которых в будущем еще могла бы спасти его уверенная рука.

Свидетельница Сарра Напкин попросила слова и сказала:

— Насколько я простая, необразованная женщина, поняла в речах господ, дело идет о том, с пользой или без пользы производил свои операции над детьми доктор Пирс? Так вот я, Сарра Напкин, говорю, что — с пользой. Я за Пирса всю жизнь буду небо молить. Что такое мой Джошуа былбы без Пирса? А как все его товарищи — хулиган уличный и карманный воришка. Наши Уайтчепельские мальчишки другой дороги не имеют. А Пирс открыл нам ее, эту дорогу. Вырезал мальченке какую-то дрянь из живота и перестал мальченка расти. Скажете, какая из того прибыль? А такая, что мне теперь антрепренер за него по 6 фунтов в месяц платит и будет по контракту платить, пока малец не перерастет полутора футов. Ну, как тут говорить, что без пользы? Не учиться мальчику не надо, ни работать. Сиди себе в балагане, да давай на себя смотреть добрым людям. Только и всего! Нет, нам, беднякам, Пирс большую пользу принес, и я прошу господ судей не оставить этого без внимания.

IV.

Последнее слово подсудимого.

Когда Пирсу предоставили последнее слово, он встал и… улыбнулся.

Так неожиданна была эта улыбка, что у всех присутствовавших, устремивших жадные взоры на лицо подсудимого, дрогнуло сердце: он сошел с ума, — мелькнула общая мысль.