сером подряснике и чёрной куртке. Короче говоря, всё смешалось в этом странном собрании.

Едва мы вступили в зал, как все замолчали, встали и подняли вверх посохи. В ответ дед Семён и отец Иоанн подняли свои, дед Пахом поднял обе руки, а мы с Еленой кивнули.

В зале присутствовала очень мощная энергетика, и я сразу же почувствовал плотные потоки внимания. Оглядев собравшихся, я мысленно послал каждому приветствие, и тут же уловил доброжелательные ответные волны. Заняв свободные стулья, мы замкнули круг. Оставшийся стоять настоятель, стукнул посохом в пол и произнёс:

– Слава Творцу, братья. Наступили времена исполнения Пророчества, и ныне мы встречаем Избранного. А это значит, что близится последняя битва. Как всегда, и во все времена, Добро против Зла. Или мы прогоним «скорпионов» с Земли, или они убьют все ростки жизни на планете. Эти злые, исковерканные души никогда не успокоятся, пока не уничтожат человечество и все его творения. Появление среди нас Избранного, несомненно, изменит соотношение сил, на что надеемся и уповаем. А теперь прошу высказываться.

В ярком потоке верхнего света поднялась высокая мощная фигура. Хранитель запахнул полы кожаного пальто, пригладил длинные лохматые волосы, поправил широкую бороду и заговорил густым басом:

– Что творится на землях, мы знаем не хуже, чем содержимое своих карманов, и не резон переливать из пустого в порожнее. Здесь мы собрались по поводу явления Избранного. Хотелось бы знать, о чём он думает, и, что намерен делать.

Десятки взоров устремились на меня, и в зале повисла тревожная тишина. От меня явно ждали каких-то грандиозных планов, а я ни ухом, ни рылом, понятия не имел, что вообще тут творится. Но надо отвечать:

– Слава Творцу. Вы называете меня Избранным и ждёте решительных действий. Но никто меня к этому не уполномочивал. Я прошёл невероятные испытания, но ни от кого, ни по эту, ни по ту сторону Грани не слышал: ты должен сделать то или это. В этой реальности я появился со своими спутниками только вчера. Отсюда мы ушли и сюда вернулись, но вернулись совсем в иной мир. Вы спросите: лучше он или хуже нашего. Не знаю. А узнаю, когда пойму.

– Отец Иоанн, а он точно Избранный? – пробасил лохматый, и стул жалобно скрипнул под его весом, – странные речи мы слышим.

Я кинул взгляд на дедов, и те дружно кивнули. Я скинул куртку, открыв знаки власти, взял в руки скипетр и меч. Артефакты немедленно активировались и заморгали индикаторами. Выйдя на середину, я кратко рассказал историю моего посвящения. В зале повисла плотная тишина, изредка прерываемая покашливанием и шорохом одежд. Когда я закончил, все хранители сидели неподвижно, обдумывая сказанное. И вновь первым прервал молчание лохматый бородач:

– История необычна и поучительна. Но, как же нам быть? – он недоумённо пожал плечами, – Избранный ничего толком не знает и не понимает сути наших забот. Что скажете, братья?

Несколько хранителей, сидящих рядом с лохматым бородачом, начали недовольно переговариваться. Я кинул взгляд в сторону дедов и посмотрел на Елену. А она, словно ждала, когда я обращу на неё внимание.

Медленно поднявшись, она направилась ко мне. В зале пронёсся вздох, и снова повисла тишина. Поражённый, я наблюдал, как Елена медленно протянула ко мне руки. Из-за сильно расширившихся зрачков её большие глаза стали огромными. Ярко вспыхнувшие индикаторы артефактов начали перемаргивать с нарастающей скоростью. Всё моё внимание сосредоточилось на Елене. Малоподвижные глаза, медленные текучие движения и полная отрешённость, говорили о том, что она находится в глубоком трансе. Но я так и не успел сообразить, что с ней случилось, поскольку раздалось громкое верещание и посвистывание. Эти звуки начал издавать её амулет, тот самый, который я использовал для первой активации артефактов. Углы висящего на шее девушки тяжёлого металлического квадратика ярко осветились, образовав острыми лучами яркий крест. Потом началось и вовсе невообразимое.

Елена коснулась своими руками моих. В голове загудел знакомый удар гонга, и во мне зашевелилась небывалая сила. Все артефакты испустили яркие лучи разных цветов, которые сошлись в одной точке, вспыхнувшей словно электросварка. Эта ярчайшая точка, находящаяся между мной и Еленой, начала увеличиваться, превратившись в сферу яркого белого света, который охватил всех присутствующих. Хранители вскочили, началась суматоха, и тут раздался громкий голос настоятеля:

– Возьмитесь за руки! Скорее возьмитесь за руки!

Через пару секунд хранители образовали замкнутый контур, который отразил свет и между нами побежали пёстрые волны интерференции. В моей голове зазвучали десятки голосов, и скоро я совершенно точно знал всё то, что знали хранители. Более того, я мгновенно разложил эту информацию по полочкам. В свою очередь хранители тоже испытали серьёзную перегрузку, из-за того на них обрушилась лавина моих мыслей, чувств и знаний. И каждый из них воспринял ровно столько, сколько смог.

Когда свет угас, круг хранителей распался, и они, шатаясь и тяжело дыша, начали ошеломлённо озираться.

Сразу обессилевшая Елена покачнулась, и я едва успел подхватить её на руки и усадить на стул, передав на попечение дедов. Я смахнул испарину, вышел на середину, и, испытывая странное волнение, торжественно произнёс:

– Благодарю всех братьев за неоценимую помощь. Битва за Землю началась, и впереди нас ждут суровые времена. Прошу вас сохранять мужество и хладнокровие. Собирайте силы и действуйте решительно. Желаю всем победы. Собрание Круга окончено.

Хранители, молча, откланялись и покинули зал, сразу ставший гулким и неприветливым. Крепко зажмурившись, я тряхнул головой, прогоняя тяжёлые мысли, подошёл к своим спутникам, поднял бесчувственную Елену на руки и поспешил к выходу. Следом потрусили деды, подхватив лежащие на полу скипетр и меч. Поднявшись по лестнице, я пробрался по подвальным проходам, вышел через боковую дверь в безлюдный двор и направился к дому.

В горнице, осторожно положив девушку на кушетку, я встал на колено и внимательно всмотрелся в её лицо. Нормальный цвет кожи и ровное дыхание говорили о том, что с ней всё в порядке. В подтверждение Елена распахнула глаза и завертела головой, переводя взгляд то на дедов, то на меня. Затем она легко поднялась, одёрнула платье, коротким движением поправила причёску и, смущённая нашим пристальным вниманием, недовольно буркнула:

– Вы чего?

Потом она недоумённо огляделась и спросила:

– Почему мы дома? Зачем вернулись? Нехорошо, если мы опоздаем на собрание, – и возмутилась, увидев, что мы продолжаем пялиться. – Да, что вы на меня так смотрите? Прекратите сейчас же.

Дед Семён прокашлялся, улыбнулся сквозь усы и отошёл к окну, а дед Пахом затараторил:

– Еленушка, собор ужотко случился. Памятуешь ли чево?

– Не-ет. И что, я там тоже была?