— Хватит! — цыкнул я на нее. — С этого момента будешь выполнять мои приказы! И только попробуй ослушаться, еще не так получишь! Запрись в машине! Для собственной же безопасности! А с ним я разделаюсь сам! Я раскусил его и обещаю, что через сутки разделаюсь с ним! Он исчезнет!

— Да что ты можешь мне обещать?! — гневно воскликнула Вика.

Я понял, что Женя-2 успел серьезно подорвать ее доверие к моим мужским качествам. И тогда я опять открыл дверцу и снова дал ей пощечину. Она судорожно начала хватать ртом воздух, как я понял по глазам, для того, чтобы разразиться бранью. Еще две оплеухи успокоили ее.

— Ради твоего же спасения мне приходится быть грубым, — сказал я. — А теперь дай мне серебряное кольцо с твоего указательного пальца.

— Зачем?

— Чтобы ты различала нас.

— Хорошо, — Вика протянула мне кольцо.

Облегченно вздохнув, я напялил его на мизинец.

Вика хотела сказать еще что-то, но тут я увидел, как хомячок вновь тянется к прибору.

— Вика, сбрось его! — вскрикнул я.

— Кого?!

— Хомячка! Спихни его вниз!

Вика быстро встряхнула клетку, и Рыжик упал вниз.

— А зачем?

— Это наш шанс на спасение! — мучившее меня предчувствие наконец-то сформировалось в четкую мысль. — Как только я разделаюсь с этим придурком, который там, в палатке, я напишу письмо с инструкцией, как вызволить нас отсюда, вложу его в клетку и с помощью миниприбора отправлю назад. Если клетку найдут и доставят письмо по назначению, то, может быть, нас спасут.

По глазам Вики я понял, что больших надежд на мой проект она не возлагала, но кредит доверия ко мне явно увеличился.

Жене-2 я сказал, что Вика в целях своей безопасности решила жить в машине сама. Он очень удивился, но она подтвердила мои слова, и двойник успокоился, лишь задав напоследок риторический вопрос: «Интересно, и как долго она собирается там торчать?!»

Оставшиеся сутки мы провели спокойно. Вика почти все это время проспала в «жигуленке», а мы с Женей-2 трепались на отвлеченные темы. В урочный час я подмигнул Вике и сказал:

— Теперь смотри! Сейчас с ним будет покончено.

— Поскорей бы, — ответила моя амуретка, — а то у меня все кости ломит от этой тачки, да еще этот бензин!

Женя-2 тем временем раздувал костер. Я смочил тряпку в бензине и бросил ее в огонь. Она вспыхнула. Двойник: «Ты что, спятил?!» шарахнулся в сторону. Его подбросило вверх невидимой силой. Он неуклюже взмахнул руками, крикнул «Ай!» и растаял в воздухе. Изумленная этим зрелищем Вика вышла из машины и несколько секунд смотрела на то место, где только что был Женя-2; затем она повернулась ко мне и сказала:

— Кольцо.

Она взяла протянутое ей колечко и прошептала:

— Значит, это ты.

— Я, конечно, я! — я взял ее за плечи и поцеловал, первый раз за все время нашего пребывания в том мире.

Вика мягко, но решительно отстранила меня:

— Бери клетку и пиши письмо, а я приготовлю поесть.

Было видно, что Вика по-прежнему особых надежд на идею с хомячком не возлагала, но считала своим долгом использовать этот маленький шанс.

Я достал из багажника дипломат, с которым ходил на работу. В нем нашлось несколько чистых листов стандартной белой бумаги. Усевшись в машине, я начал писать письмо директору института с подробной инструкцией о том, что нужно сделать для того, чтобы вызволить нас отсюда, и умолял его прийти на помощь. Потом я долго настраивал мини-прибор. Сделать это для меня — дело плевое. Но я понимал, что одна малюсенькая ошибка навсегда лишит нас шанса выбраться назад. Поэтому я тщательно проверял и перепроверял каждое свое действие. Эта работа с перерывом на завтрак заняла у меня полдня. Наконец, все было готово.

— Порядок, — сказал я Вике, — сейчас смастерю из оставшейся бумаги конверт и напишу на нем: «Умоляю каждого, нашедшего это письмо, передать его по адресу…»

— Стоп! — перебила меня Вика. — Ты должен написать, чтобы это письмо отнесли в милицию.

— Зачем?! Причем здесь милиция?!

— Понимаешь… — Вика задумчиво потерла виски. — Представь себе, случайный прохожий найдет это письмо, прочтет его из любопытства и, конечно же, не поверит ни слову. Решит, что это какая-то фантастика. Где гарантия, что он отнесет его твоему шефу?! Если же ты адресуешь его милиции, у человека появится соблазн оказаться замешанным в раскрытии какого-то преступления.

— Однако, по моим представлениям, нормальный человек находится под постоянным соблазном держаться подальше от милиции, — возразил я.

На мгновение Вика задумалась. Затем ее глаза загорелись, она хотела что-то сказать, но неожиданно огонь в ее глазах потух.

— Родилась гениальная идея? — спросил я.

— Родилась, но…

— Что тебя смущает? Расскажи мне.

— А черт с ним! — махнула рукой Вика. — Все равно скандала не избежать. Вот что. Напиши на конверте сверху крупными буквами: «Меня и мою любовницу похитили!» А ниже — чтоб отнесли это в милицию. И сделай приписку, чтобы милиция обратилась к директору твоего института, Карелину.

— К кому? — переспросил я, потому что директором моего института был Виноградов, Карелин же был директором Мытищинского торгового дома, где Вика работала товароведом.

— К твоему директору, к кому же еще, — повторила Вика.

— А что потом скажут наши супруги? Моя жена уйдет от меня!

— Если ты вообще ее когда-нибудь увидишь! Господи, да нам спастись бы!

— А что, если и твой муж тебя бросит? — усмехнулся я. — Тогда мне останется жениться на тебе.

В ответ на последнюю реплику Вика смерила меня таким взглядом, что я пожалел о сказанном.

Я сделал так, как она предложила, положил письмо в клетку, глубоко вздохнул и нажал кнопку. Наша «последняя надежда» плавно растаяла в воздухе.

— Что ж, — пробормотала Вика. — Осталось ждать и уповать на чудо…

«А ведь раньше, чем это чудо произойдет, мы сдохнем с голода!» — мрачно подумал я, а вслух неожиданно воскликнул:

— Кретин! Господи, какой же я кретин!

— Наконец-то ты это понял, — хмыкнула Вика в ответ на мое самокритичное заявление.

— Надо было написать, чтобы они сразу же послали миниприбор назад и прислали нам пожрать! — объяснил я.

— Черт побери! — откликнулась Вика. Вид у нее был такой, словно она обнаружила, что ее лотерейный билет на единицу отличается от выигрышного. — Ведь и я об этом не подумала. А можно было гонять клетку туда-сюда до тех пор, пока нас не вытащили бы отсюда.

— Идиот! Дурак! Господи, какой же я дурак! — продолжал я самобичевание.