– Не думаю… черт, я не знаю, – улыбается Фэйбл, и, взглянув на нее, я еще больше успокаиваюсь. – Просто… не забывай дышать, ладно? Знаю, ты не собираешься рассказывать мне, в чем дело и почему ты так ненавидишь свою семью, но знай, что я тебя понимаю. Понимаю, как никто другой, и если тебе нужно будет сбежать от них, хотя бы на пять минут, я помогу. У нас должно быть нечто вроде кодового слова.

Я хмурюсь.

– Кодовое слово?

– Ну да, – кивает Фэйбл, и ее глаза светятся, будто на нее только что снизошло озарение. – Например, твой папа ведет себя как придурок, расспрашивая о том, чего ты хочешь от жизни, и ты больше не можешь этого вынести. Просто скажи «маршмеллоу», я вмешаюсь и уведу тебя оттуда.

Подобие улыбки появляется на моих губах.

– Маршмеллоу?

– Да что угодно! Не суть. Но это должно помочь, – ее улыбка становится шире. И моя тоже.

– А что, если тебя не будет рядом? – Мне кажется, я никогда не позволю ей исчезнуть из своего поля зрения, но знаю, что это невозможно.

– Тогда отправь мне смс со словом «маршмеллоу». Где бы я ни была, мигом примчусь.

– Ты действительно сделаешь это ради меня?

Ее взгляд встречается с моим, и ее глаза расширяются. Они такие яркие. И прекрасные. Черт побери, Фэйбл реально хорошенькая. Почему я не понял этого раньше? Она притягивает меня.

– Я действительно буду выполнять работу, за которую ты мне заплатил.

Вся теплота вмиг исчезает. Меня словно окатили из ведра ледяной водой. Это было грубым напоминанием того, что наши отношения – фальшивые, и наш разговор для нее не более чем просто работа.

– Ты права.

Кретин. Надеялся, что Фэйбл заботится обо мне, поскольку действительно именно этого и хочет.

Фэйбл

Этот дом огромный, как музей. И такой же холодный. Он прекрасный, тихий, первоклассный… безупречный. Что до смерти пугает. За нами закрывается дверь, и по моей спине пробегает озноб – пути назад уже нет. Я иду за Дрю по широкому коридору, стены которого украшают семейные фотографии. Позже я обязательно рассмотрю их поближе. Я слышу голоса, раздающиеся из комнаты в конце коридора, и мы направляемся туда. Заходим в гигантскую гостиную с окнами во всю стену, через которые виден океан. Можно разглядеть белые гребни волн вдали, и это самое изумительное, что мне когда-либо доводилось видеть.

А Дрю этого даже не замечает. Он сосредоточен на двух людях, сидящих на диване. Их высокие стройные тела облачены в темно-коричневый вельвет. Замечая нас, они встают и быстро приближаются.

Страх разъедает меня изнутри и неожиданно для самой себя, моя рука оказывается в руке Дрю, а наши пальцы переплетаются. Это проявление привязанности на секунду поражает меня, но затем вспоминаю: я его девушка.

Я играю роль так же, как и он. И мы делаем это для двух людей, стоящих сейчас напротив нас.

– Эндрю! Рада тебя видеть. Выглядишь аппетитно, – говорит, полагаю, его мачеха.

Какой-то странный комплимент. Кто называет так своего пасынка?

Дрю, судя по всему, тоже оказался не в восторге от ее «комплемента». Он отпускает мою руку и обнимает меня за плечи, привлекая поближе к себе. Чувствую тепло его твердого тела, от которого мою кожу начинает покалывать. Он тверд, как скала, и мне ничего не остается, кроме как обвить рукой его талию, цепляясь за него изо всех сил. Не то чтобы я возражала…

Это все для того, чтобы избежать прикосновения мачехи. Она уже распростерла руки, готовая заключить Дрю в свои объятия. И досаду на ее прекрасном лице невозможно не заметить. Она поразительно красива. У нее длинные прямые практически черные волосы, почти доходящие до талии. Скулы острые, кожа теплого оливкового оттенка, а глаза цвета темного шоколада. Она возвышается надо мной, и, глядя на ее стройное тело, я не могу не подумать, что когда-то эта женщина была моделью.

– Так это и есть та самая малышка Фэйбл?

Ее снисходительный тон сводит меня с ума, я гордо выпрямляюсь. Дрю чуть сильнее обхватывает меня, его пальцы замирают в ободряющем прикосновении.

– Да, я – Фэйбл. Приятно с вами познакомиться.

Протягиваю руку, и женщина пожимает ее, не сокращая дистанцию между нами. Она быстро трясет ее и отпускает, будто та покрыта грязью.

Да что не так с этой сукой?!

– Фэйбл, это – Адель. Адель, это – моя девушка.

Дрю решительно представляет нас друг другу, делая ударение на слово «девушка», и вспышка ярости мелькает во взгляде Адель. Но она исчезает так же быстро, как и появилась.

– Дрю. – Рядом с Адель стоит мужчина. Он походит на более взрослую версию моего так называемого парня, и я очень впечатлена. Дрю будет убийственно красив в сорок или пятьдесят лет, если будет выглядеть так же, как его отец.

Нечто, напоминающее привязанность, мелькает на лице Дрю, и он отпускает меня, чтобы быстро обнять отца. Сильная рука Дрю возвращается на мою талию так же быстро, как и покинула ее. Пальцы собственнически располагаются на моем бедре. Прикосновение кажется настолько сексуальным, что мне приходиться напомнить себе: все это не по-настоящему.

Дрю не хочет иметь девушку. Да ему, похоже, и не нравятся девушки. Может, он вообще играет за другую команду?

Я бросаю на него взгляд, упиваясь темными волосами и насыщенно-голубыми глазами, окаймленными густыми ресницами. Вот досада, если это правда. Какая потеря для нас, девушек!

– Папа, это – Фэйбл, моя девушка, – повторяет Дрю, и на сей раз рукопожатие мягче и теплее, хотя оценивающий взгляд, каким его отец одаривает меня, заставляет чувствовать некий дискомфорт. Меня оценивают. Я постоянно сталкиваюсь с подобным на работе, ведь там парни все время так делают. Но взрослый мужчина, рассматривающий меня… От этого становится не по себе. Мне хочется съежиться и на хрен отсюда убраться.

– Как добрались? – спрашивает отец Дрю, как только отводит взгляд. Я едва смогла устоять на ногах от нахлынувшего облегчения.

– Обычная поездка, – отвечает Дрю и замолкает на миг. – Я думал, вас сегодня не будет дома.

– Адель почувствовала себя не очень хорошо для поездки в загородный клуб, – поясняет отец.

– Участники клуба часто собираются. Еще одна встреча будет немного позже, на этой неделе. Мы бы хотели, чтобы вы двое поехали с нами, – Адель элегантно взмахивает рукой и ослепительно улыбается. Ее зубы, ровные и белые, омерзительно идеальны. Во мне просыпается странное желание зарядить ей кулаком в лицо и посмотреть, как они выпадут. Не знаю почему, но при виде меня жилка на ее шее начинает неистово пульсировать. – Я хотела остаться, чтобы встретить тебя.

– Это было вовсе не обязательно, – бормочет Дрю, и его пальцы впиваются в мое тело.

Все это так странно. Никто здесь, похоже, не любит друг друга. Между всеми нами словно пробежал болезненный электрический разряд. Я заметила что-то вроде привязанности между Дрю и его отцом, но помимо этого еще настороженность и недоверие. Кажется, будто за обыденными фразами кроется совершенно иной смысл. И от этого бросает в дрожь.