Для доказательства этого привлекают даже бывшую буржуазную лженауку генетику, признающую, что тот ген, который отвечает за цвет волос, у блондинок рецессивный, а у брюнеток доминантный. Это значит, что ген брюнетки всегда пересиливает и делает все по-своему. Но на самом деле все не так печально. Если не вдаваться в подробности, это означает, что сколько-то блондинок всегда будет рождаться, иногда даже у двух родителей-брюнетов. Но брюнетов всегда будет больше, и поэтому быть блондинкам редкостью во веки веков, а это значит, что брюнеты всегда будут на них западать, и ничего с этим не поделать. Что поделать, мужчины предпочитают блондинок – это знали много столетий, а в начале ХХ века голливудская сценаристка Анита Лус даже написала книгу с таким названием. Ее спросили, с чего это она взяла, что блондинок действительно предпочитают. Она ответила, что знает это точно, потому что сама брюнетка.

По суровому, но всемирному закону компенсации вместе с признанием их необыкновенной привлекательности на блондинок в наше время свалились и довольно крупные неприятности. Завистливые брюнетки объявили, что все блондинки глупы как пень, и сочинили о них одинокими зимними вечерами целую кучу обидных анекдотов. В одном из них блондинка не может ответить на вопрос, какая погода на дворе, потому что на улице дождь стеной и ничего не видно. В другом – интересуется у продавца антикварного магазина, не завезли ли к ним что-нибудь новое. В третьем несчастная блондинка пытается купить в сапожной будке два шнурка, но никак не может выбрать, потому что ей нужен один правый и один левый. На вопрос о том, у кого из трех пятиклассниц лучше фигура – у блондинки, брюнетки или рыжей, анекдот безапелляционно отвечает, что у блондинки, конечно – ведь ей уже минимум 19 лет. Блондинка из другого анекдота покупает десять мышеловок, а на следующий день приходит в магазин и просит еще десять, потому что все купленные уже заняты. Блондинке из следующего анекдота объясняют, что тараканов лучше травить вместе с соседями – и бедные соседи умирают отравленными, а блондинка не понимает, за что ее судят, если она все сделала по инструкции. Доктору, который велел блондинке «Не дышите!», она немедленно задает вопрос: «Доктор, неужели вы пукнули?» А другой доктор, окулист, после осмотра может дать блондинке только один совет – учить алфавит. В общем, понятно. Не злая и далеко не безобразная, но предельно примитивная, знающая только элементарные основы и делающая из них совершенно неправильные выводы. А в придачу предельно неразборчивая в интимном плане, да еще и склонная к всевозможным сексуальным девиациям – анекдоты об этом не привожу, во-первых, потому что не хочу смущать скромных читателей, а во-вторых, потому что их и так все знают. В общем, впору всем блондинкам немедленно бежать в парфюмерию и быстро-быстро покупать краску, чтоб перекрашивать волосы в черный цвет. Даже непонятно, почему чаще всего бывает не так, а наоборот…

Блондинки даже всерьез обиделись на эти инсинуации и организовали общественную организацию, которая пытается обелить их светлый во всех отношениях образ. Борются они за свои права, должен признать, разнообразно и изобретательно. В союзники они привлекают даже науку, не забывая упомянуть о том, что статистические исследования, проведенные Би-Би-Си с участием 90 000 респондентов, показали, что средняя блондинка умнее не только средней рыжей, которой в этом споре в чужом пиру похмелье, но даже завистливой средней брюнетки, которая пусть теперь клевещет. Более того, они используют искусный «черный пиар» – скажем, распространяют анекдот о двух блондинках, которые с удовольствием обсуждают перспективы прорыва в создании теории Единого Поля после вывода на проектный режим Большого Адронного Коллайдера, и вдруг одна из них быстро шепчет: «Шухер, мужики идут – давай о тряпках!».

Не забывают они и напомнить, что первой блондинкой греки считают саму богиню любви Афродиту, которой подарил такой чудесный золотой цвет волос лично Зевс – вы уж догадайтесь сами, за какие заслуги… А то, что слава Мерилин Монро не могла бы стать такой громкой, если бы Норма Джин Бейкер все-таки не решилась перекраситься в блондинку, мы и сами знаем, не Афродита какая-то мифологическая, чай, а чисто реальная женщина… Кстати, почему в блондинку так легко перекраситься, кто выдумал для этого средство и нет ли и в этой истории какой-нибудь блондинки за углом? Есть, конечно, как же в таких вещах без блондинок? Более того, в ней будет рассказываться и о том, какие же мужчины так сходят с ума по блондинкам, что ведут себя, как персонажи анекдотов. Знают эту блондинку и ее супруга практически все – они люди известные. Но эту историю стоит знать не поверхностно, а с подробностями и деталями, потому что в ней слишком много и поучительного, и поразительного. В общем, слушайте…

Когда мы говорим «Наполеон», и даже «Наполеон Бонапарт», мы все обычно имеем в виду одного и того же человека. Нет спору, великий император, как бы мы к нему ни относились, остается фигурой очень незаурядной. Но минимум один человек с такими же именем и фамилией (почему не двое, расскажу чуть позже) тоже оставил в истории очень заметный след. Удивительного в этом немного – у Наполеона было четыре брата и три сестры, если даже не учитывать умерших в младенчестве, в те времена большие семьи были обычным явлением. Семья у Наполеона была довольно дружная, братьям он помогал, чем мог, и обеспечил их всех вполне приличными должностями. Старший брат Жозеф с его подачи устроился работать испанским королем, а чтоб дать корону и Жерому, он организовал специальное Вестфальское королевство. Люсьена он бы непременно тоже посадил на необременительный престол с хорошей зарплатой, да тот уперся – отказался бросить неродовитую жену, даже когда великий брат лично попросил, обещая при согласии корону специально для такого случая созданного королевства Этрурия (не поступил ли он умнее всех?). А братику с королевским именем Луи Наполеон не только подкинул голландский престол, но и породнился с ним еще раз, женив на своей падчерице Гортензии Богарне, дочке своей супруги Жозефины от первого брака.

Тут он, пожалуй, перестарался – брак получился шаткий и непрочный, супруги очень быстро разъехались, и список возможных отцов сына Гортензии Луи-Наполеона, пожалуй, богаче, чем позволяют приличия. Футбольную команду из них не составишь, а волейбольную, пожалуй, можно. Тут и голландский адмирал, и французский придворный, и личный шталмейстер королевы, а кое-кто даже намекает на то, что отцом ребенка стал один из Ротшильдов – эти, правда, из всем известной породы, которая, поскользнувшись на арбузной корке по дороге в булочную, в первую очередь кричит: «У, жиды проклятые!», но и без них многовато выходит. Тем не менее ребенка официально признали, и всю жизнь он никому не позволял сомневаться в том, что он самый настоящий племянник Наполеона Великого. Давайте и мы так считать в дальнейшем – общепринятое мнение вообще важнее генов, которые все равно уже сам черт не разберет, чьи именно.

Четыре Наполеона. Гравюра XIX в.

Получив при рождении имя Шарль-Луи-Наполеон, соединяющее имена трех великих владык Франции – Карла Великого, Короля-Солнце и своего прославленного дяди, наш герой просто не мог не полезть в политику, чтоб попытаться стать владыкой, не уступающим в славе своим знаменитым тезкам. После свержения Наполеона потеряли престол и все наполеониды, но его мать осталась феноменально богатой женщиной, и проблем с получением наилучшего образования наш маленький Наполеон не испытывал. Он изучал военное дело в Швейцарии, дослужился до капитана швейцарской армии, написал ряд теоретических трудов, посвященных военным наукам. Но эти чинные и благопристойные занятия ему были не по душе – авантюрный дух, свойственный его дяде, не давал покоя ни ему, ни окружающим. Ему не исполнилось и двадцати трех лет, как он ввязался в бестолковую и неподготовленную экспедицию итальянских карбонариев в Романью с целью освобождения Рима из-под власти Папы как светского государя. Все рассыпалось в одно мгновение, и следует считать, что Наполеону еще повезло – он с британским паспортом вовремя унес ноги, а вот кое-кто из его сподвижников угодил на виселицу. Ничему это его, разумеется, не научило – не та семейка. Уже через пять лет он завербовал нескольких офицеров, в том числе командира одного из артиллерийских полков гарнизона Страсбурга Водре, и попытался устроить государственный переворот в стиле Наполеона Великого – просто объявить о своем приходе к власти и рассчитывать, что все войска с восторженными криками к нему присоединятся. Полк Водре оправдал его надежды, поскольку там командир раздал солдатам немало денег на выпивку. А уже в следующем полку неудачливого претендента в наполеоновском сюртуке и треуголке просто схватили за шиворот и сволокли куда следует. Он тут же начал каяться, восхвалять суд Луи-Филиппа, «самый гуманный суд в мире», и выклянчил для себя вместо наказания, положенного за мятеж, обыкновенную высылку в Америку.