Она набрала номер, поднесла телефон к уху, но жизнерадостный голос сообщил ей, что данный абонент временно недоступен.

Вот так вот! Владимир Борисович дал ей этот телефон, чтобы звонить по нему в случае экстренной необходимости — а он недоступен! А что, если бы ситуация действительно была форс-мажорная? Что, если бы в дом ломились бандиты или если бы он горел?

Тоня еще раз набрала тот же номер, прослушала такой же жизнерадостный ответ и убрала телефон в карман.

Рик крепко спал на коврике, отбросив лапы. Выглядел он получше, так что Тоня отошла тихонько. Чем так сидеть, лучше заняться делом, а то так и сбрендить недолго. Воспоминания то и дело лезут в голову, а что ей вспоминать-то? Ничего хорошего у нее в жизни не было, одна беспросветность.

Текущее дело у нее было одно, а именно — уборка.

На это у нее уходило пока все свободное время — дом большой, хозяева, должно быть, уезжали в спешке, потому что все брошено как попало, в полном беспорядке. За два дня она успела прибрать в спальне и вымыть кухню, а также разобраться в столовой и начерно вымести холл на первом этаже, оставались еще две детские, кабинет и комната для гостей.

Комната была явно нежилая, пахло там затхлостью и пылью, кровать была вовсе без матраса, так что Тоня ночевала не в хозяйской спальне, а на первом этаже, в небольшой комнатке, примыкающей к кухне. Владимир Борисович так и сказал — живи, где хочешь, ешь, что найдешь, только приберись как следует.

Тоня тяжко вздохнула и приступила к детским комнатам. Там царил совершеннейший кавардак. Она знала, что в доме жила семья — родители и двое детей — мальчик и девочка.

Судя по обстановке, мальчишка был подростком, а девочка лет семи. В ее комнате все было гламурно-розовое, занавески в рюшечках, покрывало на кровати разрисовано шариками и медвежатами, на стенах портреты семи сказочных принцесс. Тоня рассмотрела Белоснежку, Жасмин и Русалочку, потом ей надоело. Осторожно ступая, она собрала с пола игрушки, книжки, какие-то коробочки и пластмассовые части конструктора. Была еще колония меховых зверей, на полке игрушечная посуда и пластиковые продукты — торты, пирожные, гамбургеры, овощи. Тоня улыбнулась своему интересу: вот бы такое было у нее в детстве!

Разборка всего этого заняла почти час.

У мальчика было и того хуже. Все валялось на полу вперемешку — носки, майки, кроссовки, спортивные принадлежности, сломанная игровая приставка, порванные плакаты, тетрадки, учебники. Компьютера не было, очевидно, забрал с собой.

Тоня распихала мелочи по ящикам письменного стола, собрала одежду с пола и развесила по шкафам, сдернула залитое апельсиновым соком и колой постельное белье и сунула его в стиральную машину.

За такой работой время пролетело незаметно. Тоня утомилась и захотела поесть.

Она произвела очередную ревизию холодильника и буфета и выяснила, что там еще довольно много замороженных овощей и мяса, но совсем нет хлеба. И ничего сладкого. А сладкого очень хотелось — это самый доступный способ снять стресс.

Напиться горячего крепкого чаю с печеньем да с шоколадными конфетами. Ох, какое печенье тетя Лина пекла по праздникам! Фигурное, а в середине шоколад или варенья капелька. И во рту выпечка прямо рассыпалась, жевать не нужно было. Или еще такие смешные кулечки с брусничным вареньем, назывались они почему-то «жулики». Дядька перед телевизором целое блюдо сожрать мог, тетя Лина Тоне заранее на тарелочку откладывала и в секретном месте прятала.

Тут в доме ничего нет, даже леденцов детских не завалялось, сахар кусковой и тот кончился.

Тоня подумала и решила прогуляться до магазина — купить все самое необходимое, а заодно пройтись, подышать свежим воздухом. На улице не было дождя, и даже солнце несмело пробивалось из-за туч. Рик поднял голову и даже попытался встать, но лапы разъехались, и он снова плюхнулся на коврик.

— Ничего, — сказала Тоня, — все будет хорошо. Ты полежи здесь, а я тебе колбаски принесу. Или сыру.

На собаке хозяева не экономили, в сарае стоял мешок сухого корма, однако Рик сразу же дал понять Тоне, что не откажется и от человеческой еды. И Владимир Борисович говорил, что дети его избаловали, сосисками кормили и сухим печеньем.

Надев кроссовки и куртку с капюшоном, а самое главное — потрепав на прощание Рика по загривку, Тоня вышла из дому, открыла калитку и покинула участок.

Антонина не стала брать машину — до магазина было недалеко, и ей хотелось прогуляться.

День оказался совсем солнечный. На березах уже появились желтые листья, расцветив золотом зеленый фон ближней рощи, черепичные крыши соседских коттеджей бросали вокруг красноватые отблески.

Коттеджный поселок «Холодный ключ» был построен неподалеку от обычной деревни Заречье, где собственно и находился магазин, куда направилась Антонина. Поселок соединяла с деревней хорошая шоссейная дорога, по сторонам которой рос густой темный ельник. Девушка уже вышла на эту дорогу, когда услышала позади поспешные шаги и шумное, с присвистом, дыхание.

Обернувшись, она увидела, что ее догоняет толстая тетка лет пятидесяти в леопардовых лосинах и полосатом свитере ручной неаккуратной вязки. На ногах у тетки были ярко-желтые галоши, в которых ходят в огород.

— Постой! Обожди! — окликнуло ее это чучело. — Куда ты так несешься? Обожди минутку, мне тебя не догнать!

Антонина нехотя замедлила шаги и дождалась незнакомку. Та, громко пыхтя, нагнала ее и проговорила, отдуваясь:

— Ну вот, еле догнала! Ты ведь в магазин идешь, в деревню? И я тоже в магазин. Прикинь, в доме ни печенья, ни конфет не осталось, чаю выпить не с чем!

«А тебе бы, милая, про конфеты и печенье лучше вовсе забыть, — подумала Антонина, критически оглядев ее фигуру. — А то ты скоро ни в одну дверь входить не будешь!»

— Так что пойдем вместе, а то одной-то через лес страшновато… По дороге далеко, а вместе мы по тропиночке срежем. Там метров пятьсот всего пройти — и вот он, магазин-то! Там, правда, тоже мало что купишь, — вздохнула толстуха. — Одно слово — «сельпо»! А ты ведь за домом Самохиных присматриваешь?

— Ну да, — проговорила Тоня, покосившись на спутницу.

Вот интересно, откуда она все знает? Вроде Антонина ни с кем не общалась, никому ничего не говорила…

— А я — за домом Лисовских, — сообщила та. — Меня Анфиса зовут, Анфиса Павловна…

— Антонина, — лаконично представилась девушка и снова замолчала. У нее не было никакого желания поддерживать разговор.

— Твои-то так спешили, так спешили, когда уезжали… — снова заговорила Анфиса, не в силах помолчать дольше минуты. — Кое-как вещи покидали в багажник — и помчались, будто за ними черти гонятся…

— Спешили? — переспросила Антонина, искоса взглянув на спутницу.

Она и сама заметила в доме следы поспешного отъезда, но хотела понять его причины.