— Я могу вам чем-нибудь помочь? — спросила Кесси у Лоры, задумчиво глядящей на воду бассейна.

— Ах, нет, милая. Все уже готово. Мужчины занимаются барбекю, а мы можем расслабиться.

Кесси внимательно посмотрела на Лору. Обычно веселая и жизнерадостная мать Трейса и Фила казалась чем-то озабоченной. На ее переносице появилась глубокая морщина, свидетельствовавшая о тайных переживаниях Лоры. Эта высокая темноволосая женщина, всегда выглядящая моложе своих лет, как-то резко постарела. Кесси не раз видела, как горе меняет людей. Судя по всему, в семье Стирлинг случилось какое-то несчастье, потому как и отец семейства был хмур, как осенний день.

— Лора, — Кесси мягко тронула ее за плечо, — у вас… все в порядке?

— Да… конечно…

— Простите, что лезу не в свое дело, но у вас грустный вид.

Лора глубоко вздохнула и посмотрела в глаза Кесси.

— Вообще-то ты, пожалуй, единственный человек, с которым я могу поделиться своей проблемой. Проблемой моей семьи.

Сейчас она начнет причитать, что Трейс ведет себя легкомысленно, что ему давно пора остепениться и создать семью, или что-нибудь в этом духе, подумала Кесси, жалея, что вообще начала этот разговор. Однако Лора поразила ее до глубины души, когда произнесла:

— Фил умирает…

— Что? — прошептала Кесси, чувствуя, как у нее подкашиваются ноги. — Лора, что случилось?

— Лейкемия, — вполголоса произнесла Лора и замолчала, так как губы ее задрожали, а из глаз потекли слезы.

— О боже… — Кесси прижала ладони к лицу. — И давно у него обнаружили рак?

— Две недели назад.

— Уже начали химиотерапию? — В Кесси заговорил профессионал. — Кто его лечащий врач?

— Доктор Вудхаус.

— Он очень хороший онколог, — авторитетно заявила Кесси. — Один из лучших в стране.

— Именно поэтому мы к нему и обратились. Химиотерапия назначена на послезавтра. Фил уже сдал все необходимые анализы.

Кесси взглянула на Фила, хохочущего над чьей-то шуткой. Он совсем не выглядел больным. И уж точно не казался подавленным горем.

— Он такой жизнерадостный… — сказала Кесси.

— Кажется, он не хочет признавать, что серьезно болен.

— Он еще очень молод, в его возрасте шансы на полную ремиссию очень велики. Лейкоз больше не является роковым диагнозом. Рак успешно лечат.

— Ах, спасибо тебе, дорогая. — Лора улыбнулась ей. — Мы очень надеемся на удачный исход. Просто все так неожиданно… Фил стал часто уставать в последнее время, потерял аппетит, начал терять в весе… Мне с трудом удалось отправить его к врачу. Мы думали, что Фил просто устал, — ты же знаешь, он трудоголик. А выяснилось, что… — Лора не договорила и всхлипнула. Она изо всех сил старалась сдержать слезы. Вокруг было столько людей, которые не подозревали о случившейся трагедии, а Лора хотела оставить проблемы своей семьи в тайне.

— Если я могу чем-то помочь…

— Да, нам понадобится твоя консультация. Все легче, когда рядом есть человек, к которому можно обратиться за поддержкой в трудную минуту.

— Вы всегда можете на меня рассчитывать.

Улыбнувшись сквозь слезы, Лора произнесла:

— Прошу, никому ничего не говори. Особенно Трейсу.

— Трейс не в курсе? — поразилась Кесси.

— Нет. Фил запретил нам рассказывать.

— Но почему?

— Несмотря на то что Фил и Трейс постоянно подначивают друг друга, они очень близки. Подозреваю, что Фил боится, что не сможет притворяться беззаботным, если брат узнает об этой болезни.

— О чем шепчетесь, девочки? — Фил вырос рядом с Кесси так неожиданно, что та охнула.

— Я диктовала Кесси рецепт салата, — сказала Лора. — Извините, кажется, муж меня зовет. Я пойду…

— Диктовала рецепт? — усмехнулся Фил, глядя матери вслед. — И куда ты его записала?

Кесси постучала кончиком указательного пальца по своему виску.

— У меня хорошая память.

— Вы беседовали вовсе не о еде, так ведь?

Кесси прикусила нижнюю губу, сочувственно взглянула на Фила и покачала головой.

— Так я и знал! — раздраженно произнес Фил и витиевато выругался.

— Дорогой, дальше меня эта информация не пойдет, — пообещала Кесси.

Фил ненадолго замолчал, глядя в другую сторону. Кесси уже хотела было уйти, но он вдруг спросил:

— Как думаешь, я справлюсь с этой напастью?

— Я очень на это надеюсь. Я уже сказала твоей матери, что шансы на выздоровление велики.

— Но ведь даже полная ремиссия означает, что мне придется всю оставшуюся жизнь бегать по врачам и пить лекарства.

— А ты предпочитаешь умереть?

Он хмыкнул.

— Нет, разумеется.

— Не стану тебе лгать, — Кесси сжала его ладонь, — все может закончиться плохо. Ты должен готовиться к худшему, но…

— …Надеяться на лучшее, — закончил за нее Фил. — Мой док мне сказал то же самое. Кесси, твои пациенты когда-нибудь умирали на твоих руках?

— К сожалению, да.

— И что ты чувствовала при этом?

Кесси задумалась ненадолго, прежде чем ответить:

— Злость.

Фил с интересом посмотрел на нее.

— Серьезно?

— Когда я впервые потеряла пациента, то была в ярости — от того, что не смогла победить смерть. Потом, конечно, почувствовала опустошение, грусть, но вначале была чистая, неприкрытая злость.

— На себя или на пациента?

— На собственное бессилие, на невозможность что-либо изменить. Люди не всегда умирают потому, что тяжело больны. Иногда просто приходит их время. И этого я никак не могу принять. А что сейчас чувствуешь ты?

— Когда я только узнал о своем диагнозе, то подумал, что произошла ошибка, что лаборант что-то напутал с анализами. Потом рыдал в своей комнате полночи, как ребенок… Только маме не рассказывай, она с ума сойдет. А утром я проснулся и просто начал жить дальше. Однако в моей душе поселился страх, как бы глупо и по-книжному это ни звучало. Я боюсь смерти, Кесси. И все же не подам виду, что у меня поджилки трясутся. Ведь это будет означать, что я сдался.

— Страх — это норма в данной ситуации. Нечего стыдиться.

Фил затряс головой.

— Нет, нет и нет! Никакого страха! Я ведь все равно когда-нибудь умру. Сейчас или чуть позже — не важно. Смерть неизбежна. И мне необходимо привыкнуть к этой мысли. А теперь нам пора прикинуться, что мы объясняемся в любви или обмениваемся рецептами, потому что сюда идет мой брат. И больше я не желаю говорить о своей болезни.