— Хенд, — не согласилась Солнышко. Только Вайолет хотела объяснить, что сестра имела в виду нечто вроде «По правде говоря, я как раз работала помощником администратора в Пруфрокской подготовительной школе», но динамик уже настроился относиться к Бодлерам критически, то есть в данном случае «кричать при каждом удобном случае „Молчать!"». Поэтому он закричал:

— Молчать! Вместо того чтобы тараторить попусту, сейчас же отправляйтесь в Хранилище Документов. Оно расположено в подвальном этаже, лестница рядом с моим кабинетом. Будете являться прямо туда каждое утро, когда фургон прибывает в больницу, и уезжать с фургоном в конце каждого дня. Фургон будет отвозить вас домой. Есть вопросы?

У Бодлеров, разумеется, накопилось множество вопросов, но они не стали их задавать. Дети знали — скажи они хоть слово, динамик прикажет им замолчать. Кроме того, им не терпелось попасть в Хранилище, где они надеялись отыскать ответы на жизненно важные для них вопросы.

— Отлично! — одобрил динамик. — Вы, я вижу, учитесь быть увиденными, но не услышанными. А теперь убирайтесь из кабинета.

Дети убрались оттуда и быстро нашли лестницу, про которую говорил динамик. Бодлеры были рады, что дорогу в Хранилище Документов так легко запомнить, ибо в этом здании заблудиться ничего не стоило. Лестница извивалась то туда, то сюда, от нее отходило множество коридоров со множеством дверей, и через каждые три метра под динамиками был прибит весьма запутанный план больницы с кучей стрелочек, звездочек и других знаков, незнакомых Бодлерам. Время от времени навстречу им попадался кто-то из работников лечебницы. Хотя ни Поющие Волонтеры, ни Зав Человеческими Ресурсами не узнали троих детей, кто-то в больнице наверняка уже читал «Дейли пунктилио», и, поскольку Бодлерам не хотелось быть увиденными или услышанными, приходилось отворачиваться к стене, делая вид, будто они изучают план.

— Пронесло, — с облегчением вздохнула Вайолет, когда мимо прошла группа врачей; они болтали о чем-то между собой и внимания на них не обратили.

— Да, проскочило, — подтвердил Клаус. — В другой раз может и не повезти. Не думаю, что сегодня нам следует возвращаться в фургоне, да и в другие вечера тоже.

— Ты прав, — согласилась Вайолет. — Чтобы добраться до фургона, пришлось бы каждый день проходить через всю больницу. Но как быть ночью? Людям покажется странным, если трое детей будут ночевать в Хранилище Документов.

— Половина, — подсказала Солнышко.

— Неплохая идея, — похвалила ее Вайолет. — Мы могли бы спать в недостроенной половине здания. Ночью никому не придет в голову идти туда.

— Спать там одним, в недостроенном помещении? — ужаснулся Клаус. — Там будет темно и холодно.

— Вряд ли намного хуже, чем в Сиротской Лачуге в Пруфрокской школе, — возразила Вайолет.

— Данья, — добавила Солнышко, что означало «Или в спальне в доме Графа Олафа».

Клаус вздрогнул, припомнив то ужасное время, когда Граф Олаф был их опекуном.

— Вы правы, — сдался Клаус. Он остановился у двери с надписью «Хранилище Документов». — В недостроенном крыле больницы хуже не будет.

Бодлеры постучали в дверь, которая почти мгновенно отворилась, и за нею обнаружился один из самых старых старичков, каких они встречали в своей жизни. На носу у него сидели самые маленькие очки, какие им доводилось видеть. Стеклышки были не крупнее горошины, и старичку пришлось сильно прищуриться, чтобы разглядеть детей.

— Зрение у мёня уже не то, что раньше, — проговорил старичок, — но кажется, вы — дети. И что-то в вас есть очень знакомое. Я уверен, что уже где-то видел ваши лица.

Бодлеры в панике переглянулись, не зная, броситься ли вон из комнаты или попытаться убедить старичка, что он ошибается.

— Мы — новые волонтеры, — сказала Вайолет. — Не думаю, чтобы мы встречались.

— Бэбс поручила нам работу в Хранилище Документов, — добавил Клаус.

— Что ж, вы попали куда надо, — старичок сморщил личико в улыбке. — Меня зовут Хэл, я работаю в этом Хранилище уже столько лет, что и считать неохота. Боюсь, что зрение у меня уже не то, вот я и попросил Бэбс прислать кого-нибудь из волонтеров на подмогу.

— Уолик, — сказала Солнышко.

— Сестра говорит, что мы с радостью вам поможем, — перевела Вайолет. — И это так и есть.

— Что ж, приятно слышать, — ответил Хэл. — Работы тут тьма. Входите, я объясню, что от вас требуется.

Бодлеры шагнули внутрь и очутились в маленькой комнате, где на маленьком столике стояла ваза со свежими фруктами.

— Это и есть Хранилище? — удивился Клаус.

— Нет-нет, это проходная комната, здесь я держу фрукты. Если в течение дня проголодаетесь, берите, что захочется. И здесь же стоит динамик, на случай, если Бэбс вздумает сделать объявление.

Старичок подвел их к небольшой двери и вытащил из кармана пиджака большую связку ключей — сотни ключей на веревочной петле, которые качались и тихонько звякали друг о друга. Хэл быстро нашел нужный ключ и отпер дверь.

— Вот и Хранилище Документов, — он слегка улыбнулся.

Потом он провел детей в тускло освещенную комнату с очень низким потолком — настолько низким, что седые волосы Хэла почти касались его. Зато комната была громадная. Хранилище простиралось так далеко, что Бодлеры едва различали противоположную стену, равно как и правую, и левую. Они видели перед собой только большие металлические шкафы с выдвижными ящиками, на которых аккуратно наклеенные этикетки оповещали о содержащихся там документах. Ряды этих шкафов уходили вдаль насколько хватал глаз. Проходы между ними были настолько узкими, что детям пришлось идти за Хэлом гуськом, пока он проводил экскурсию по комнате.

— Всю эту систему придумал я, — сообщил он. — В Хранилище Документов содержится информация не только о больнице, но обо всем на свете — от поэзии до пилюль, от песен до пирамид и от пудинга до психологии. Мы сейчас как раз идем по проходу «П».

— Удивительное место, — сказал Клаус. — Сколько тут всего можно узнать, если прочесть все документы.

— Нет, нет, нет, — Хэл с суровым видом затряс головой. — Наше дело сортировать информацию, а не читать документы. Ни в коем случае не разрешаю вам трогать папки с информацией. Вы только расставляете по местам поступающие документы. Потому я и запираю все шкафы крепко-накрепко. Так, а теперь я покажу, где вы будете работать сегодня.

Хэл подвел их к дальней стене и показал на небольшое прямоугольное отверстие, в которое могла бы протиснуться разве что Солнышко или, в крайнем случае, Клаус. Рядом с дырой стояла корзина, а в ней — толстая пачка бумаг и чашечка со скрепками.

— Представители властей вкладывают бумаги с разной информацией в специальное окошко снаружи больницы, откуда по лотку они скатываются вниз, прямо сюда, — объяснил Хэл. — Мне требуются двое помощников, чтобы расставлять поступающие документы по своим местам. Делать вы должны следующее. Сперва отцепляете скрепки и кладете их в чашечку. Затем смотрите на поступившую информацию и соображаете, куда ее поместить. Помните, читать вы должны как можно меньше. — Он замолчал, раскрепил тоненькую пачку бумаг и, прищурившись, всмотрелся в верхнюю страницу. — Вот, например, — продолжал он, — достаточно прочесть первые несколько слов — и вы поймете, что речь тут идет о погоде на прошлой неделе близ Дамокловой пристани, которая находится на берегу какого-то озера. Стало быть, вы просите меня отпереть шкафы в проходе «Д», Дамоклова, или «П», Погода, или даже «О», Озеро. Выбирайте сами, куда класть.