— Но Таджа нет в живых вот уже четыре года, — начал Калиг. — И с твоим внуком Амреном вы не особенно близки, не говоря уже о правнуке доминусе Кадарне. И тем не менее ты все еще не покинула Теру. Ты не обязана вечно оставаться в Тере. Ты должна быть со мной, в Шуннаре.

— В Шуннаре я не слышу голосов, что приносит ветер, а мне это необходимо, чтобы быть уверенной, что с нашим миром все в порядке, — ответила Лара.

Она отпила из бокала и снова погрузилась в задумчивость.

— И о чем же шептали тебе эти голоса в последнее время?

— Они внезапно смолкли, Калиг, — ответила Лара. — Вот почему мне нужно было попасть в Зирун. Чтобы восстановить в себе равновесие и ощутить, что мои чувства снова обострились. Они притупились от скуки и бесконечной рутины, и я стала привыкать к образу жизни, что не меняется годами.

— Что-то неладное происходит с магическими мирами, — заметил Калиг. — В Шуннаре разбушевались такие ветры, каких давно уже никто не помнит. Есть способ успокоить их, и мои братья принцы-тени с недавних пор не знают покоя, так как никто из нас не может найти ответы на все вопросы, о которых шепчутся вокруг нас.

— Это Тьма, — вдруг сказала Лара с такой уверенностью и ясной осознанностью, что по спине ее пробежала дрожь.

— В таком случае твой сын, вне всякого сомнения, снова готовит нападение на Силы Света, — кивая, подытожил Калиг.

Лара больше не отрицала своего материнства, когда речь шла о Колгриме, Повелителе Сумерек. Ни ее смертные дети, ни Марцина не знали об этом. Но сын Лары и Калига знал о своем единокровном брате. Лара была рада, что Диллон правит Бельмаиром, королевством далекой яркой звезды, что проливает свой свет на мир Хетара. Ей оставалось беспокоиться лишь о своей младшей дочери, Марцине.

Отец Колгрима силой овладел Ларой во время ее пребывания на равнине снов, тогда и была зачата Марцина. За это преступление он до скончания веков был заключен в темницу собственного замка, глубоко под землей. Теперь уже никто не знал об этом, кроме его преемника, отправившего в камеру к отцу своего брата-близнеца, а также Лары, Калига и еще нескольких членов магического мира. В то время Лара вынашивала сына Магнуса Хаука.

Когда у Лары родились двойняшки, сын и дочь, ее мать отметила, как девочка похожа на свою прародительницу-фею. Кожа Марцины была светлой, волосы черными, а глаза постепенно приобретали глубокий фиалковый цвет, в то время как у ее брата были шелковые золотистые локоны, как у отца и их старшей сестры Загири. Все без исключения поверили королеве лесных фей, и никто никогда не задумывался, почему Марцина внешне так отличалась от своих братьев и сестер. Лара же никогда не раскрывала дочери правды об истории ее рождения.

— Какое же еще злодейство он замыслил? — задумалась Лара вслух. — Неужели ему недостаточно того, что он правит собственным непокорным Королевством? Наверняка Циарда родила ему сына, и сейчас он занят тем, что обучает этого дьяволенка всем порокам и злодеяниям.

— Нет, Циарда не справилась. Не она оказалась избранной невестой. И он убил ее.

— Что?! Почему ты не сказал мне это, Калиг? — вспыхнула Лара.

— Я не счел это важным, — ответил он.

— Но это важно! Чрезвычайно важно! — воскликнула Лара. — Колгрим, значит, занят поисками своей избранной невесты, любовь моя. Вот те перемены, что я предчувствовала. Он, должно быть, обратился к Книге Правления и узнал, где ему предстоит найти нужную девушку. Если мы сможем отыскать ее до него и предотвратить их встречу, то в мире не будет нового Повелителя Сумерек. Мы можем одержать сокрушительную победу над Силами Тьмы! Если бы я знала, что Циарда мертва, я бы раньше догадалась обо всем этом.

— Лара, мы не можем окончательно стереть с лица земли Силы Тьмы, — возразил Калиг. — Всегда должно поддерживаться равновесие между Светом и Тьмой.

— Но почему?

— Потому что равновесие должно оставаться всегда, неизменно.

— Это не ответ, мой господин. Разве не будет мир хорош без алчности и жестокости? Мир, в котором все искренне заботятся друг о друге, а не завидуют и причиняют друг другу зло и боль…

— Смертные еще не достигли этой ступени развития, так же как и мы, обитатели магических королевств, хотя мы к ней гораздо ближе, чем они, — сказал Калиг. — Если бы не существовало ни искушений, ни целей, ради достижения которых мы боремся и совершенствуемся, ведь тогда все потеряло бы смысл, не так ли, Лара? Даже в наших волшебных землях должно сохраняться равновесие между Светом и Тьмой.

— Ты хочешь сказать, мы не должны предотвратить появление на свет сына Колгрима?

— Твой сын поддерживал мир более века, Лара, и что же? Ты видишь какие-то улучшения в Хетаре или в Тере? — Калиг задал оправданный вопрос. — Стали смертные, что населяют эти земли, добрее, терпимее, внимательней друг к другу?

Лара отрицательно покачала головой.

— Я в отчаянии, — призналась она.

Принц рассмеялся и обнял ее.

— Ты принимаешь все слишком близко к сердцу, любовь моя.

Калиг притянул фею к себе, и их губы слились в нежном чувственном поцелуе. Он почувствовал, как поцелуй вдруг снял с Лары все напряжение, и, вздохнув, она расслабилась и словно растаяла в его руках. Опустив ее на пестрые подушки, принц-тень стал расстегивать ряд маленьких жемчужных пуговиц, что сдерживали ее тунику. Губы его заскользили по светлой коже ее изящной шеи, спускаясь вниз к такой желанной ложбинке между грудей. Его язык проник между бледных нежных полусфер, кончиком языка он принялся ласкать их, вдыхая аромат прекрасной фрезии, который так нравился ей в последнее время. Он был в восхищении от своей возлюбленной. Как и всегда.

Лара уже тихонько мурлыкала от удовольствия, отвечая его ласкам. Они не были вместе несколько месяцев, и она уже не могла вспомнить, почему так произошло. Обняв его, она гладила его шею кончиками пальцев, все сильнее разжигая в нем нарастающую страсть. За свою жизнь она любила и других мужчин, достигая и эмоциональной, и физической близости, но не было таких, кто мог бы сравниться с великим принцем-тенью. Любовь Калига к ней была чиста и пылала неиссякаемым огнем, так же как и ее чувство к нему.

Он поднял голову, и их глаза встретились — его ясные синие и ее изумрудные.

— Я мог бы провести с тобой вот так целую вечность, — прошептал Калиг.

Лара улыбнулась.

— Мне бы тоже этого очень хотелось, но, боюсь, нам нужно внимательно следить за смертными, ведь Силы Тьмы стремятся вырваться за пределы Королевства Колла.

— У нас есть время, — улыбнулся он в ответ.

— Боюсь, что нет, — возразила Лара, но добавила: — Если только совсем чуть-чуть. А как же Кади?

— Сейчас она занята Даграсом, а после заснет у водопада, любовь моя.

Калиг говорил едва слышно, склоняя голову, стремясь коснуться ее манящих сосков, ощутить их вкус и вдохнуть аромат кожи. Лара вытянулась под ним, ощущая все его тело. Он потянул губами ее сосок, и дрожь возбуждения пробежала по ее спине и превратилась в непреодолимый жар между ее нижних губ. Его зубы сдавили такую чувствительную вершину соска, и Лара вздрогнула от удовольствия, предвкушая еще большее наслаждение.