На каждого толкового человека, перед которым стоит задача создать схему стимулирования, испокон веков находится целая армия людей, готовых потратить кучу времени на то, чтобы обмануть эту схему. Неизвестно, насколько обман изначально присущ человеческой природе. Однако вполне очевидно, что обман можно встретить практически в любом направлении человеческой деятельности. Обман представляет собой первичный экономический акт: получение большего в обмен на меньшее. Поэтому обманом занимаются не только руководители, злоупотребляющие инсайдерской информацией, или хитрые политиканы – это удел всех. И официантки, предпочитающей прикарманить чаевые, а не сложить их в общий котел. И менеджера по кадрам компании Walmart, корректирующего записи о количестве отработанных его сотрудниками часов, с тем чтобы результаты его деятельности выглядели более привлекательными. И ученика третьего класса школы, который беспокоится о том, что не перейдет в четвертый класс, и поэтому списывает ответы у своего соседа.

Некоторые виды обмана почти не оставляют следов. В других случаях можно найти массу свидетельств. Знаете, что произошло в одну полночь весной 1987 года? Семь миллионов американских детей внезапно исчезли. Что это было – крупнейшее похищение в истории человечества? Вряд ли. Это случилось ночью 15 апреля, сразу же после того, как Internal Revenue Service изменила одно правило. Вместо того чтобы просто указывать количество детей-иждивенцев, налогоплательщики оказались обязаны указывать номер карточки социального страхования каждого ребенка. Внезапно семь миллионов детей, существовавших лишь в виде призраков в налоговом уведомлении по форме 1040, испарились. Эта цифра была крайне значительной – речь шла почти о каждом десятом ребенке-иждивенце в Соединенных Штатах.

Стимул для налогоплательщиков, практиковавших подобный вид обмана, был вполне очевиден. Так же понятно и поведение официантки, менеджера по зарплате и третьеклассника. Но что можно сказать про учительницу этого третьеклассника? Может ли у нее оказаться какой-либо стимул для обмана? И если да, то каким образом она может обмануть?

* * *

Представьте себе, что вместо того, чтобы управлять детским садом в Хайфе, вы управляете системой государственных школ в Чикаго, занимающейся образованием примерно 400 тысяч учеников.

Основные разногласия между администрацией, учителями американских школ, родителями и учениками связаны с тестированием по итогам года – подобное тестирование считается крайне важным, так как оно не только фиксирует результаты учебы, но и является основным критерием для оценки качества работы учителей.

Федеральное правительство сделало подобное тестирование обязательным после подписания президентом Бушем закона No Child Left Behind[8] в 2002 году. Однако даже до принятия этого закона в большинстве штатов использовались стандартизированные тесты для учащихся начальных и средних школ. В двадцати штатах поощрялись школы, показывавшие хорошие результаты или значительное улучшение. В тридцати двух штатах школы, показывавшие недостаточно хорошие результаты, подвергались санкциям.

Система государственных школ Чикаго начала пользоваться итоговым тестированием с 1996 года. В соответствии с новой политикой школа, ученики которой получали низкие оценки по чтению, находилась на испытательном сроке, при неудачных результатах следующего периода этого срока ей грозило закрытие, роспуск штата или понижение сотрудников в должности. Помимо этого было запрещено так называемое социальное продвижение. В прошлом на второй год могли остаться только крайне неумелые или проблемные ученики. Теперь же для того, чтобы перейти в следующий класс, каждый ученик третьего, шестого и девятого года обучения должен был получить хотя бы минимальную оценку по итогам стандартизированного теста, имевшего форму выбора ответа из нескольких вариантов и получившего название «Тест штата Айова по оценке основных навыков».

Защитники подобного тестирования утверждают, что оно помогает повысить стандарты образования и дает ученикам стимулы к хорошей учебе. Кроме того, если такие тесты не позволят плохим ученикам незаслуженно перейти в следующий класс, то те не смогут помешать хорошим ученикам усваивать знания и быстро продвигаться вперед. Однако оппоненты этой точки зрения предупреждают, что некоторые ученики подвергнутся несправедливому наказанию, если по каким-то причинам случайно завалят тест, и что учителя в процессе обучения могут сконцентрироваться на изучении вопросов, входящих в состав теста, в ущерб другим важным элементам учебной программы.

Разумеется, у учеников имелись стимулы к обману с момента появления самых первых тестов. Однако именно тестирование по итогам года настолько радикально изменило всю систему стимулов для учителей, что и они получили основание для осуществления обмана. Учителей, чьи ученики получали низкие оценки на итоговом тестировании, могли не продвинуть по службе или подвергнуть порицанию. Если плохие результаты показывала вся школа, это могло привести к снижению ее государственного финансирования; если школа оказывалась на испытательном периоде, перед учителями вставала угроза увольнения. Итоговое тестирование также предполагало получение учителями ряда позитивных стимулов. Если ученики показывали высокие результаты, то учитель мог получить более высокую должность, поощрение или даже прибавку к жалованью: одно время в Калифорнии были даже введены бонусы в размере 25 тысяч долларов для учителей, классы которых показали высокие оценки.

Если учителя внимательно изучали новую реальность, связанную со стимулами, и пытались задуматься о том, чтобы повысить оценки учеников каким-то недобросовестным образом, то быстро осознавали еще один стимул: над учителями-обманщиками практически отсутствует контроль, факт обмана вряд ли можно распознать, а формальное наказание за него отсутствует.

Каким образом учителя могут обманывать? Для этого существует целый ряд возможностей, от крайне наглых до более изощренных. Ученик пятого класса из Окленда не так давно вернулся домой, где гордо заявил своей матери о том, что добрый учитель написал ответы на вопросы экзамена прямо на доске перед всем классом. Конечно, подобное случается крайне редко – даже самые бессовестные учителя считают крайне рискованным доверить свою судьбу тридцати несовершеннолетним свидетелям. Разумеется, учитель из Окленда был вполне заслуженно уволен. Существует множество более хитрых способов поднять оценки учеников. Например, учитель может дать ученикам больше времени на работу с тестом. Если учитель заблаговременно (то есть незаконно) получает список вопросов экзамена, то может подготовить учеников к ответам на вопросы определенного рода. Рассуждая в более широком смысле, учителя могут «научить школьников заполнять тесты», строя свои занятия на вопросах из тестов предыдущих лет. Это не считается обманом, однако, вне всякого сомнения, противоречит духу тестирования. Поскольку тестирование предполагает выбор из нескольких вариантов ответов на вопросы, а за неправильные ответы ученики не подвергаются наказанию, учитель может проинструктировать их заполнить варианты ответов случайным образом в тех случаях, когда им не хватает времени подумать над ними. К примеру, ученики могут заполнить в оставшихся вопросах вариант ответа B или чередовать варианты B и С. Учитель может пойти еще дальше и заполнить незаполненные варианты ответов в тестах учеников после того, как те покинут класс.