Но приказ императора для Жюно был превыше всего. Что значили все эти трудности, если надлежало как можно скорее занять Лиссабон. А. Тьер, философствуя на эту тему, писал: «Есть офицеры апатичные, а есть чрезмерно усердные. Последних меньше, и обычно они более полезны, хотя и иногда опасны. Храбрый Жюно был как раз из их числа». (71, с. 334)

В районе старинной военной крепости Абрантиш в 110 км к северо-востоку от Лиссабона авангард Жюно был 22 ноября. Практически без единого выстрела город был захвачен французами.

Португальская армия, насчитывавшая от 10 до 15 тыс. чел., покинув Абрантиш, сосредоточилась в районе города Томар в 20 км к северо-западу от местонахождения авангарда Жюно.

Дивизия Делаборда подошла к Абрантишу 24-го, дивизия Луазона — 25–26-го, дивизия Траво — лишь 29-го. 3-я дивизия так отстала из-за того, что заблудилась «по вине своих проводников», как отмечает Тьебо. (70, с. 50) Отдельные разрозненные части армии Жюно собирались в районе Абрантиша вплоть до 2 декабря.

Буасселье. 34-й линейный в Испании. Флейтист и барабанщик гренадер (Манускрипт Эл Гила)

Буасселье. Армии Испании и Португалии. Вольтижер 34-го и гренадер 89-го линейных полков (Манускрипт Эл Гила)

Буасселье. Кампании в Испании. Гренадер 3-го и фузилер 44-го линейных полков. (Манускрипт Эл Гила)

В португальскую армию был послан парламентер с предложением сдаться. Португальцы не сдались, но отступили к Лиссабону в надежде, что уж там-то они себя покажут. 25 ноября испанский генерал Караффа без боя занял Томар. Форсирование полноводной реки Тежу прошло для Жюно успешно, хотя все могло бы быть иначе, реши португальцы дать здесь сражение.

Арбантиш — город богатый, населенный. Его ресурсы были достаточны и буквально спасли армию Жюно. Помимо холода и голода, армия столкнулась с еще одной проблемой: после столь длительных переходов практически все, даже офицеры, уже были босы. Обувь не выдержала похода по горным дорогам и развалилась. Жюно приказал реквизировать у жителей Абрантиша 10 тыс. пар новой обуви.

Находясь в Абрантише, Жюно направил премьер-министру Португалии посланца с уведомлением о том, что через несколько дней он намеревается иступить в столицу. Кроме того, Жюно заявил о том, что его солдаты сожалеют о том, что им еще ни разу не пришлось пострелять. Далее он советовал португальцам не принуждать их сделать это.

Известие о прибытии Жюно в Абрантиш стало «величайшей неожиданностью для португальской столицы. При дворе дон Жуана оно причинило тем больший переполох, что там опасались взрыва народного сочувствия к французам. Действительно, армия Жюно могла рассчитывать на восторженную встречу со стороны многих влиятельных элементов столицы, для которых слова француз и демократия все еще считались синонимами». (20, с. 250)

Слабохарактерный дон Жуан созвал своих ближайших советников. Вопрос стоял один, что делать в сложившейся ситуации?

— Всем должно быть известно, — говорил министр иностранных дел и одновременно военный министр дон Антониу де Араужу де Азеведу, — что ваша армия, Ваше высочество, далеко не в состоянии оказать сопротивление, к тому же сопротивление еще больше раздражит Наполеона. Можно ли брать на себя риск позволить французской солдатне убивать и грабить наших сограждан?

— Я говорю только о нашей чести, — возражал ему лоббировавший интересы Лондона член правительства дон Родригу де Соуза Коутинью. — Всем известно, что Англия — наш самый верный союзник. Может ли быть так, что его превосходительство Антониу де Араужу уже забыл об этом?

— Араужу, скажите же мне, что надо делать? — чуть не плакал дон Жуан.

— Прежде всего, выиграть время. Мы можем переубедить Наполеона посылать к нам войска, попросить у него отсрочки. Наш посол пробует найти компромисс с англичанами, и переговоры пока обнадеживают.

— Но эти англичане потребуют, чтобы я уехал в Бразилию, если французы нападут на нас! — воскликнул дон Жуан.

— Безусловно, Ваше высочество, это будет их предварительным условием, — заключил де Араужу.

— Англичане правы, они боятся, что Ваше высочество может попасть в руки французов, — поддержал его Коутинью.

— Но Бразилия так далеко. Араужу, найдите мне другое решение. Избавьте меня от этой экспедиции. Это путешествие слишком длинно для меня.

Разговор в подобном духе продолжался еще очень долго. Уж очень не хотелось регенту королевства бросать свой дворец в Лиссабоне и уезжать в далекую колонию.

Наконец де Араужу, склонившись к уху дона Жуана, заключил:

— Начинается зима. Если наше объявление войны англичанам окажется недостаточным, чтобы остановить Жюно, это сделает погода. Ему надо будет ждать начала весны, а к тому времени мы сможем переубедить Наполеона пересмотреть свою политику по отношению к нам.

— Да позаботится Бог о том, чтобы ты оказался прав, Араужу…

Тем временем, сэр Сидней Смит, командовавший английской эскадрой в устье реки Тежу, обратился к дону Жуану с письмом, в котором «обещал, что Англия не признает в Португалии никакого правительства, враждебного Брагансскому дому, и настойчиво советовал ему отплыть с королевской фамилией в южноамериканские владения Португалии». (20, с. 250–251)

Пока семейство Браганса молило Бога о спасении трона, де Араужу пригласил к себе богатого лиссабонского торговца и финансиста Жозе де Оливейра Баррету и обратился к нему с конфиденциальной просьбой:

— Мы решили обратиться к вам, мой дорогой Баррету. Вы хорошо знаете генерала Жюно, вы часто имели с ним дело, когда он был здесь послом.

— Это правда, — ответил Баррету, — но я встречался с ним, так сказать, по своей области. Я ведь торговец, а не дипломат.

— Тем лучше, тем лучше. Столь деликатное дело требует большой осторожности. Дипломат был бы, в некотором роде, заметен. Его высочество хотел бы, чтобы Жюно не шел на Лиссабон, а оставался там, где он есть до тех пор, пока наш эмиссар не встретится с Наполеоном.

— А скажите, — уточнил Баррету, — я могу предлагать Жюно все, даже титул?

— Можете это сделать, — подтвердил премьер-министр. — Генерал Жюно очень ценит благородные титулы.

— А мадам Жюно всегда любила бриллианты…

— Благодаря Богу, — поставил точку в разговоре де Араужу, — наши шахты в Бразилии еще не оскудели.