община выкупила землю. Уже построили несколько сараев и живут там. Как будто и так мало напастей, а тут ещё эти скопцы. Пётр, у тебя даже уши повернулись! Что за нездоровый интерес к таким темам? Иди лучше чаю принеси.

– Соседство, конечно, малоприятное, что тут скажешь. Мне как раз велено их опросить, вот, может, ещё раз заеду к тебе по случаю.

После чаепития, организованного Петькой, состояние Михаила не улучшилось, и Трегубов решил оставить друга грустить в одиночестве, тем более, что нужно было опросить жокея – он же конюх – Семёна.

Семёна Смирнова Иван застал в городском доме Мининых, адрес которого дал ему управляющий. Дом был небольшой, но внутри всё говорило о достатке хозяев.

Старший конюх оказался чем-то похож на младшего, Кирюшу, – такой же худой и щуплый, только значительно ниже ростом. Он совсем не удивился, что происшествием заинтересовалась полиция.

– Я ждал, что кто-то придёт, – сказал Семён, – случай то не ординарный. Конь был совершенно исключительный!

Смирнов и Трегубов вели беседу в небольшой комнате, принадлежащей конюху. Урядник разместился на единственном стуле, поэтому Семён сидел на своей кровати.

– Вы ни на что не обратили внимание в тот день? Может, было что-то необычное? – спросил Трегубов.

– Да нет, – задумчиво ответил Смирнов, – не припомню такого.

– Тогда расскажите, что Вы делали с утра.

– Тоже ничего необычного. Встал, позавтракал, взял Буцефала и поехал на тульский ипподром. Нужны тренировки: времени мало осталось до скачек, а конь только недавно попал ко мне.

– Это могло стать проблемой для победы на скачках? – поинтересовался Иван.

– Нет, не думаю, – ответил Семён. – Для другого коня – может, но не для этого.

– Поясните, пожалуйста.

– Во-первых, у Буцефала отличные физические данные. Я таких коней раньше сам не видел. Недаром Дмитрий Львович столько обхаживал Свечина. Во-вторых, у Свечина Буцефал тоже не стоял в стойле. С ним занимались. Конечно, скачки – это дело другое. Но у Буцефала, помимо физических данных, ещё покладистый характер, да и понимает он с первого раза. Знаете, иногда бывает конь хорош, быстрый и сильный, но норовистый. Вроде и понимает, что нужно сделать, но будто специально поступает неправильно, даже укусить может.

– А Буцефал не такой?

– Нет. Я же говорю: исключительный конь, всё при нём.

– Итак, Вы поехали в Тулу?

– Да.

– Но сначала беседовали с Кириллом?

– Ах, да! Не сказал бы, что беседовал. Просил его подготовить площадку для занятий, знаете, чтобы ни кочек, ни ямок.

– Чтобы не травмировать коня?

– Конечно. Мало ли: попадёт копыто в кротовую яму, а потом мне отвечать перед Дмитрием Львовичем.

– Что необычное заметили, может встретили кого по дороге?

– Как уехал – нет.

– А я вот опросил присутствовавших утром на ипподроме, – Трегубов решил пойти на небольшой блеф в беседе, он обратил внимание на то, как иногда это делает Столбов, провоцируя допрашиваемого, – и никто не смог вспомнить Вас в тот день.

– Так я и не был там, – после едва уловимой заминки ответил Семён.

– Как же так? Вы же только что мне сказали, что поехали туда, – возразил Иван, довольный своим манёвром в разговоре.

– Поехал, но не доехал.

– Вот как! Почему же?

– Буцефал начал слегка прихрамывать, и я решил вернуться.

– То есть, до ипподрома Вы не доехали?

– Нет. Доехал до города и обратно. Решил, пусть сегодня отстоится, завтра позанимаемся.

– Долго же Вы возвращались! – заметил Трегубов.

– Так конь хромал, куда тут спешить?

– Ну вот, конь хромал, а говорите ничего необычного. Часто такое бывает?

– Нет, не часто, – признался конюх. – Не хотел бы я, чтобы это дошло до Дмитрия Львовича.

– Какова причина?

– По-разному бывает, может быть травма.

– А в нашем случае?

– Думаю, устал. Очень интенсивно мы занимались эти дни. Я и подумал, что пусть отдохнёт лучше в этот день.

– Понятно. По дороге назад тоже никого не встречали знакомых?

– Да нет, только уже Анну Ильиничну, когда вернулся в имение, – ответил Семён.

– Что было дальше?

– Дальше… почистил Буцефала, потом напоил, – ответил конюх.

– Почему не сразу напоили?

– Так не делается. Нужно, чтобы время прошло.

– Хорошо. Дальше ушли на обед? – продолжал допрос урядник.

– Точно. Потом вернулся, а Буцефал как испарился.

– И никто не видел, как открывались ворота конюшни?

– Никто. Хотя конюшня на виду была и у Кирюши, и у Анны Ильиничны.

– А Вы зачем пошли туда? – внезапно спросил Иван.

– Как зачем? Так выгулять Неутомимого! Нельзя же, чтобы конь весь день стоял.

– Ну хорошо, Семён, Вы то сами что думаете? Куда делся Буцефал?

– Даже ума не приложу, – развел руками Смирнов, – это какая-то загадка.

– Но конь то исчез! Значит, его украли?

– Наверное так и есть, – согласился Семён. – Дмитрий Львович очень расстроился.

– А кто мог быть заинтересован в краже коня? – спросил урядник.

– Да кто угодно. Прослышали, что такой конь, и вот, на тебе.

– А сколько стоит такой конь?

– Не знаю. Это у Дмитрия Львовича спросите, почём он с Фёдором Александровичем договорились.

– А вообще скаковая лошадь сколько стоит?

– Рублей от ста до двухсот, – подумав ответил Семён. – Неутомимый стоит рублей сто пятьдесят, я думаю. Но Буцефал подороже, потому как претендент на победу. Исключительный, я же говорил.

– То есть, в первую очередь, такой конь интересен знатоку? – спросил конюха Трегубов. – Разница в цене между ним и Неутомимым небольшая, особенно если продавать его, как краденную лошадь. Но взяли только одного коня, а именно – Буцефала?

– Получается, что так, – согласился Семён, почесав затылок.

– Тот, кто увёл коня, хорошо понимал, что делает. У Вас по-прежнему нет догадок? Кто-то, может, говорил, что хочет такого же коня?

– Нет, не припомню. Фёдор Александрович, знаю, жалел, что отдал его. Но тут вряд ли возможно, что такой господин замешан, – Семён сам испугался того, что сказал.

– Ну хорошо, – сказал Иван. – А сейчас что Вы будете делать?

– Дмитрий Львович послали меня в Москву предупредить его знакомых, что конь пропал. Что ищем его, а если не найдем, то будем снимать со скачек. Как думаете, найдём или нет?

– Не знаю, – честно признался Трегубов. – Очень странная история. Но мы будем стараться, конечно.

На сём урядник распрощался с жокеем Смирновым – он же старший конюх Минина Дмитрия Львовича – и отправился домой. Опрос он произвёл и собрал информацию о происшествии для своего начальника, однако понимания, куда же пропал конь, а главное, как такое могло произойти у всех на глазах, у Трегубова не было никакого.

6.

В понедельник с утра всё было не так: Столбов встал не с той ноги, настроение было плохое,