– Воскрешенные, значит… – скорее утвердительно, чем вопросительно, произнес генерал, ознакомившись с нашими документами.

– Так точно, господин генерал! – ответил я, стараясь встать попрямее.

Конечно, я собираюсь увольняться, но… Все-таки пока приказа не было, я еще военнослужащий. Так что придется соблюдать субординацию.

– Сержант Мирмит, судя по заключению реаниматора, ты пригоден к дальнейшей службе, – спокойно продолжал генерал, читая что-то у себя в записной книжке. – Однако, в связи с королевским указом о воскрешенных, твой срок обязательной военной службы сокращен на два года. Учитывая твой прежний срок службы – твой долг родине отдан. Но, благодаря тому же королевскому указу, воскрешенные, которые не продолжают несение службы, обязаны выплатить государству компенсацию в размере…

– Господин генерал, разрешите обратиться! – немного дерзко перебил генерала сержант.

Вышестоящее начальство не стало заострять внимание на дерзком поведении подчиненного.

– Разрешаю.

– Я желаю продолжить службу в девятом легионе!

– Тогда направляйся в отдел кадров и напиши заявление о своем желании. Дальше тебе расскажут, что необходимо для продолжения военной службы. – Кивнул генерал. – Свободен.

Мирмит тут же покинул помещение. Генерал что-то пометил в своем журнале и обратил свой взор на меня.

– Честно говоря, Фримор, когда мне доложили, что тебя воскресили – я не поверил, – проговорил наконец он. – Последний раз, когда я видел твое тело – в нем было как минимум два ранения, несовместимых с жизнью.

Я молча стоял и разглядывал генерала. Хоть убей меня еще раз – не помню его! Да я вообще никого не помню… Проблема… И что я должен говорить в таких случаях?

– По данным, имеющимся у меня, у тебя частичная потеря памяти, а также… – Генерал повнимательнее вчитался в листок: – «Сквозное ранение инородным объектом в районе груди». Что за ранение такое?

Я молча расстегнул рубаху на груди и продемонстрировал осколок в груди. Эту ситуацию мы с некромантом обсуждали: официально в документах он указывал этот осколок именно так, как зачитал генерал. Ну, а если потребуют детали, то ответить можно просто: «При попытке извлечения неизбежно будет повреждено сердце, после чего последует смерть», что я и пояснил, убедившись, что генерал достаточно хорошо разглядел кусок металла у меня в груди.

– Вот оно как… Зачем тебя реаниматор вообще воскрешать взялся?

– Это был не сам некромант, а его ученик, – ответил я. И этот вопрос мы с Тристином тоже обсуждали. В магических академиях некромантии не обучали, поэтому некроманты сами брали себе учеников из перспективной молодежи. Для практики использовались «бракованные» тела. Такое, как у меня. У Тристина тоже был ученик. Я его ни разу не видел: он редко вылезал из своей комнаты. Но факт его существования сомнению не подвергается. По башне некроманта ходили результаты работы этого недоучки… Например, абсолютно безмозглые зомби…

– Ясно. Судя по твоим повреждениям, для дальнейшего несения службы ты не пригоден, – подытожил генерал. – Жаль. Ты был хорошим бойцом. Не очень выдающимся, но хорошим.

– Господин генерал, разрешите обратиться? – спросил я.

– Обращайся.

– Каков размер компенсации государству в случае прекращения воинской службы?

– В твоем случае – нулевая. Поскольку ты уже отслужил свой обязательный срок службы и продолжал служить по контракту – твой контракт просто расторгается по непреодолимым обстоятельствам. Также, ввиду твоих особых заслуг, твоей семье выдается освобождение от призыва на двадцать пять лет.

Вот про это я уже наслышан от Мирмита. Думаете, этот сержант, напуганный тем, что с ним произошло в последнем сражении легиона, остался бы на службе? Черта с два. Просто в нашей стране есть такое понятие, как обязательный призыв на службу. Детали этих призывов довольно сложные, а правила разветвленные. Большие семьи должны предоставлять государству больше солдат, маленькие – меньше. Есть и возможность откупиться от призыва, но обязательно только на год. Так же есть какие-то различия для знати и простолюдинов, но я в подробности не вдавался. Насколько мне известно из данных, что мне дал Тристин, моя семья и так призыву не подлежит: родителей нет в мире живых уже как лет шесть, а единственный родной брат, который старше меня на три года, и так служит в магическом полку. Да, моему брату с магией повезло. Хотя мне тоже унывать не приходится. Вон, с того света вернулся как-никак…

– Тебе необходимо пройти медицинское обследование. Иди в наш лазарет и пройди осмотр у врача. Хотя, думаю, тут и так все ясно. Получишь от него справку, что негоден к дальнейшей службе. Дальше пойдешь…

Объяснения генерала были довольно короткими. Выполнение – долгим. В лазарете я надолго не задержался. Врач, не будучи магом (все маги нашего легиона погибли в бою), без вскрытия не смог определить, правда ли написана в заключении от Тристина, так что просто поставил мне свою подпись и отправил дальше. Дальнейшая беготня по бюрократическим инстанциям показалась мне сущим адом. Видимо, государственные службы собирают бумажки на все случаи жизни. Другое дело, что процедуру их получения они никак не упрощают…

Но, в итоге, через пяток часов я был уже абсолютно свободным гражданином, имеющим к армии весьма опосредованное отношение. Я тупо пялился в небольшую пачку листов, которую мне выдали. Копия личного дела и парочка удостоверений личности. Надо же. Пошел в армию в возрасте семнадцати лет, чтобы брата не забрали на службу. Ему тогда необходимо было закончить обучение у частного репетитора по магии, чтобы поступить в магическую академию. Собственно, задержался я в армии надолго.

Кстати, оказывается, я из дворян. Хоть из мелких, но все же. У нашей семьи даже есть небольшое поместье за пределами города. Прямо под стенами. Люди в этой стране вообще любят селиться поближе к защитным сооружениям. Мало ли что. А вдруг порождения тьмы нагрянут… Уже радует, что не придется начинать с пустыми карманами. Мне не очень пока понятно, чем я смогу зарабатывать на жизнь, но все же… Просто, в отличие от большинства людей, я не помню своего прошлого и, следовательно, не очень хорошо понимаю, что я уже умею, а что нет. Но, судя по богатому военному прошлому, сражаться я умею. Да и субординацию соблюдал на уровне инстинктов…

В общем, направился я в это самое поместье. Идти было больше некуда, знакомых у меня не было, а Мирмит остался в расположении легиона. Думаю, больше мы с ним не пересечемся. Что ж, надеюсь, у него все будет хорошо. Он хороший парень. Вроде бы. Как уже упоминал Тристин, мне еще стоит поучиться разбираться в людях. Но первое мнение о нем у меня сложилось довольно положительное. Размышляя примерно об этом, я ковылял в нужном направлении. Торопиться было некуда, а нога не давала передвигаться быстрее. Хотя где-то на уровне подсознания я понимал, что подобная скорость передвижения для меня не свойственна. Обычно я хожу раза в два быстрее.

Интересно было рассматривать, как люди суетятся на улицах. Все куда-то спешат, чем-то заняты… Один я какой-то неправильный. Иду себе, никуда не тороплюсь. Но мне пока что некуда торопиться. Я только что с того света вернулся! До меня до сих пор с трудом доходит данный факт. Даже нет, не так. С трудом доходит тот факт, что я умирал. А то, что я жив – это данность. Пускай у меня и есть некоторые дефекты по сравнению с обычными людьми, но то, что я живой – несомненно. Другое дело, что мне не совсем понятно, как я продолжаю существовать без сердца. Тот же Тристин, осматривавший меня не раз и не два, никакого удивления по этому поводу не высказывал. Он вообще, судя по всему, из того типа людей, которые воспринимают все предельно просто: «Нет сердца? Ну и фиг с ним!» В принципе, в чем-то он прав. Я ведь еще жив, верно? А то, как у меня течет кровь по телу – уже второй вопрос. Хотя наверняка тут каким-то образом завязана та неведомая сила, заставившая меня подняться из могилы…