Дверь негромко скрипнула.

Вера оторвалась от очередного отчета, который она вымучивала второй час, и подняла голову.

В дверях стоял мужчина средних лет. У него было приятное загорелое лицо с маленькой, ухоженной аккуратной бородкой, выразительные темные глаза и аккуратно подстриженные, начинающие седеть густые волосы.

Мужчины вообще редко посещали Верочкину библиотеку, а если какой-то и заходил, то это обычно был какой-нибудь унылый, вечно простуженный тип с красными слезящимися глазами, хронический неудачник в стоптанных ботинках, старомодном, обсыпанном перхотью пиджаке и возмутительно коротких брюках.

Этим отчасти объяснялась неустроенная Верочкина личная жизнь: какая уж тут личная жизнь при таком контингенте?

Правда, раньше, когда Верочка работала в библиотеке научно-исследовательского института, забегали иногда туда мужчины помоложе, искали новинки в области электроники, статьи в журналах. Были они вечно озабочены – кто карьерой, кто отсутствием денег, и Верочку в упор не замечали.

Сегодняшний посетитель был не таков.

Он, как уже говорилось, был хорошо пострижен и аккуратно причесан, брюки на нем были правильной длины, к тому же тщательно отглажены, с острой стрелкой, серый пиджак в неявную клетку куплен в хорошем магазине.

Вообще, не мужчина, а воплощенная мечта…

А самое главное – на его правой руке не было кольца.

Верочкино сердце взволнованно забилось.

Вдруг сегодняшний день станет переломным в ее судьбе?

Верочка уже представляла себе, как этот мужчина станет постоянным посетителем библиотеки, как они будут разговаривать о любимых книгах, как эти разговоры будут становиться все более долгими и проникновенными…

Впрочем, тут же одернула она себя, незачем тешить себя бесплодными надеждами. Этот мужчина наверняка зашел сюда случайно, и больше она его не увидит…

– Я вам чем-то могу помочь? – проговорила Верочка, стараясь не выдать свое волнение.

– Можете. – Мужчина улыбнулся, отчего стал еще привлекательнее. – Очень даже можете…

Голос у него тоже был удивительно приятный – мягкий, чуть бархатистый, какого-то теплого оттенка, если можно так сказать о голосе. Верочка всегда считала, что для мужчины голос важнее внешности, – и ее волнение стало еще сильнее.

Тем временем мужчина подошел к Верочкиному столу и положил на стол листок, на котором было написано несколько слов.

Верочка прочитала эти слова и удивленно взглянула на посетителя:

– Но у нас этого нет!

– Не может быть, – проговорил он не столько разочарованно, сколько недоверчиво. – Не может быть, я знаю, что это должно быть здесь. Я знаю это из очень надежного источника.

Он продолжал улыбаться, но теперь Верочка видела, что улыбается он только губами, глаза его холодны и безразличны, как талая вода.

Странно, только что его глаза казались ей темными… темными и теплыми…

– Но уверяю вас, вы ошибаетесь, у нас этого нет… – повторила Верочка растерянно.

– Не надо мне врать! – Посетитель перегнулся через стол, навис над Верочкой, буравя ее своим холодным пристальным взглядом. – Не надо мне врать, это бесполезно!

Теперь он не казался ей привлекательным. Губы его, совсем недавно улыбавшиеся, искривила отвратительная гримаса, по сторонам рта проступили тяжелые хищные складки. И голос, который только что казался Верочке таким теплым и бархатистым, утратил всю свою привлекательность. Теперь он напоминал змеиное шипение.

– Где это? – проговорил он и скрипнул зубами, как будто с трудом сдерживая переполнявшую его ярость. – Где это?

Верочка испугалась.

– Что вы… что вы себе позволяете? – пролепетала она, и глаза ее перебежали на дверь.

Хоть бы кто-нибудь пришел! Обычно в такое время в библиотеке появлялись два-три постоянных читателя, а тут, как назло, ни души! И Ляля… она ведь уже давно должна вернуться! Где ее черти носят? Никакой дисциплины! А заведующая заперлась в кабинете – жалко ей, видите ли, книг, лекарство пьет, и глухая тетеря, все равно ничего не услышит, хоть Вера здесь оборется!

– Я повторяю – это должно быть здес-сь! – прошипел мужчина, еще ниже склонившись над Верочкой. – Не надо ис-спытывать мое терпение, оно не бес-спредельно!

Верочка молчала – страх лишил ее дара речи.

Мужчина истолковал ее молчание по-своему – и вдруг выбросил вперед правую руку и схватил Верочку за горло.

– Не хочеш-шь говорить? – прошипел он. – Тебе придетс-ся! Ты видиш-шь, что я не ш-шучу!

Верочка захрипела, замахала руками, пытаясь сбросить руку этого сумасшедшего со своего горла. Глаза ее округлились от ужаса. Она-то всегда считала, что работа библиотекаря такая спокойная, такая безопасная… И то правда – что у них тут красть? И грабить никто не придет – не аптека же, не ювелирный магазин. Ну, попадаются посетители с тараканами в голове, так у нее на такой случай пузырек валерьянки в ящике припасен.

Но в данном случае никакая валерьянка не поможет.

Дышать становилось все труднее, перед глазами расстилалась красная пелена. Вера бесцельно шарила руками по столу. И тут под руку ей совершенно случайно попался гипсовый бюст Николая Васильевича Гоголя, украшавший ее стол. Она схватила его и, не замахиваясь, ударила безумца по голове. Тяжелый бюст процарапал кожу на виске, там тут же вздулась багровая ссадина, но мужчину это не остановило, напротив, в его глазах вспыхнула холодная ярость, и он со страшной силой сжал Верочкино горло…

В горле у нее что-то хрустнуло, в глазах потемнело – и Верочка навсегда провалилась в бездонную, бесконечную тьму.

Мужчина разжал руку, выпрямился.

Он удивленно и растерянно смотрел на женщину, обвисшую на своем стуле, на ее пустые, остекленевшие глаза, на посеревшее лицо. Потом перевел взгляд на свою руку, как будто пытался понять, как она посмела выйти из повиновения.