– Замерз? – участливо спросил один из "гостей", садясь со мной рядом. Он сунул руку за пазуху, вытащил плоскую пластиковую бутылочку с каким-то крепким напитком и протянул мне. Верный друг не оказал бы мне такую услугу, как этот незнакомый "бычара". Я сделал глоток. Это была водка "Белый орел".

Я вернул бутылку. "Гость" мял в руках круглую спортивную шапочку.

– Руки опусти! – приказал он мне и нахлобучил шапку на мою перевязанную голову так, что она закрыла глаза.

Мы тронулись. Я не знаю, куда и сколько времени мы ехали – в водку наверняка было подмешано снотворное, и к жизни я вернулся уже совсем в другом месте и далеко за полдень.

5

Па-па-мо-ми-ме… Отрывистые, мелодичные звуки. Словно на детском электрическом пианино играли «Подмосковные вечера». Перед моими глазами двоился шелкографический узор обоев. Я внимательно рассматривал все его завитки, сеточки, цветочки, прислушиваясь к тому, что происходило за моей спиной. Снова прозвучал отрывок из «Вечеров», только две последние ноты – фальшивые, на два или три тона ушли вверх.

– Здравствуй, дорогой!.. А что это с твоим голосом?.. Правда? И после этого ты будешь утверждать, что твои парни – профессионалы экстра-класса?.. Ха-ха-ха! Ну, ладно, не бузи, дорогой, не бузи. Шалопаи они, а не профессионалы и поделом им…

Низкий приятный голос рокотал в нескольких шагах от меня. Незнакомый человек разговаривал по телефону. Пиликание наборных кнопок я принял за звуки детского пианино. Я лежал на полу, уткнувшись лицом в стену. Руки были связаны за спиной и онемели, словно их накачали новокаином. С головой было совсем туго. Мне было так плохо, словно я страдал от тяжелейшего похмелья.

– Хочу тебя обрадовать. Твой Цончик уже у меня… Нет, я еще ничего не выяснял, но не думаю, чтобы журналистов допустили в тот же вечер… Да жив-здоров, что с ним сделается! Правда, мои ребята чуть-чуть подморозили ему пятки, а я потом хотел сунуть его ножки в камин, на угольки, чтобы быстрее оттаял… Не трогать, говоришь? А на кой ляд тебе этот хлопец? Загнанный конь, причем, все вокруг уже знают, что загнанный. На такого даже самую копеечную ставку не сделаешь… Да брось ты, дорогой, не нервничай так сильно. Если ты хочешь узнать, что такое профессионалы, я как-нибудь потом тебе покажу… Ну, хоп, будь здоров!

Трубка негромко стукнулась о стол. Я придержал дыхание, стараясь дышать часто и неглубоко, но слышал только себя, так как в комнате повисла тишина. Я спиной почувствовал взгляд и, должно быть, невольно напрягся, чего бы не сделал человек, находящийся в беспамятстве.

Нога в ботинке наступила мне на плечо, заставляя повернуться на спину. Я не стал притворяться и закрывать глаза. Надо мной висел большой живот на подтяжках, из-за которого выглядывал край лица. Было похоже, что кто-то прячется за воздушным шаром и оттуда наблюдает за мной. Мне стало смешно, и мои губы невольно растянулись в улыбке.

– А-а-а, ржавая гайка! – приветливо улыбнулся человек. – Веселишься? Напрасно!

Он отошел, и я смог рассмотреть его в более естественном ракурсе. Он был невысокий, полный, круглый, как колобок. Брюки держались на подтяжках, отчего штанины казались короткими, и из-под них выглядывали серые в клеточку носки. Не высовывая рук из глубоких карманов, человек что-то чесал и тем напоминал фокусника, который, спрятав в мешок голубя, производил какие-то манипуляции, чтобы затем вытащить зайца.

– Ну, что, Цончик? – спросил фокусник, продолжая работать руками в карманах. – С кем ты разговаривал? Что у тебя спрашивали?

Извиваясь, я приподнял плечи, оттолкнулся ногами и прислонился к стене. Повязка давно съехала с головы и теперь болталась на шее, как белый дешевый шарфик. Фокусник с некоторым недоумением смотрел на мои потуги, затем повернулся к мансардному окну, встроенному в косой потолок.

– Что заткнулся, дорогой? – спросил он, не поворачивая головы. – Я, что ли, за тебя говорить должен? Кто с тобой встречался?

– А вы кто? – спросил я.

Фокусник нахмурился и перестал чесаться.

– Дядя Жорж.

– Это ваше настоящее имя? – уточнил я и тотчас понял, что слишком рискую.

– Ты дурачком не прикидывайся, иначе тебе отобьют почки до кровавой мочи, – совершенно безобидным голосом пригрозил он, но я понял, что уже стою на грани этого наказания… Ну, кто тебя допрашивал?

– Сначала врач, а потом какой-то Егоров, – признался я.

– Кто такой Егоров? – быстро спросил Жорж, подхватил со стеклянного журнального столика пакетик с фисташками и стал кидать орешки в рот.

– Он представился сотрудником отдела по борьбе с терроризмом, – ответил я.

Жорж перестал жевать, подозрительно глянул на пакет, сплюнул в него все, что скопилось во рту, закрутил, как фантик и положил туда, откуда взял.

– Сотрудник отдела чего? – сплевывая крошки, спросил он.

– В каком смысле? – на этот раз я в самом деле не понял вопроса.

– Какой же ты тупой, Цончик! – покачал головой мой собеседник. – Как коленвал! Где этот отдел находится? В ФСБ или МВД? Или в Интерполе? Ты удостоверение у него спросил?

Я пожал плечами.

– Не спросил. Не до этого было – мозги болели.

– Да ладно мне про свои мозги! – махнул он рукой. – То, чего нет, болеть не может… О чем он тебя спрашивал?

Я Цончик, внушал я себе, я Цончик, тупой, как коленвал, как ржавая гайка.

– Он спрашивал, не было ли у меня с собой черного кейса.

– А ты что? – шлифуя подошвы лаковых туфлей о короткошерстный ковер, спросил Жорж.

– Сказал, что у меня не было.

– А что ты сказал про остальных шалопаев?

– Сказал, что не знаю их.

– Ну, естественно, очень умный ответ, – кивнул круглой головой Жорж, снова набирая на трубке "моторолы" знакомую мелодию. – Здравствуй, дорогой! Это снова я, – тихо проурчал он, остановившись у окна и глядя на пронзительно-светлый день. – Твоего шалопая допрашивал некто Егоров, представившийся сотрудником отдела по борьбе с терроризмом… Он не знает, не поинтересовался… Нет такого? Главное, что в твоем ведомстве такого нет… Значит, эфэсбэ? Так я и знал… Даю, даю!

Забыв, что руки у меня связаны за спиной, он протянул мне трубку.

– На, супермен, позаикайся со своим хозяином.

Увидев, что я пытаюсь ухватить трубку зубами, вздохнул, покачал головой и пробормотал:

– Ничего не может! Даже гнилую бельевую веревку развязать!

Руки мне освободил низкорослый, узкоглазый человек неопределенного возраста, похожий на вьетнамца, который, казалось, все это время стоял под дверями мансарды, и едва Жорж приоткрыл ее, тотчас оказался на пороге комнаты. Он двигался частыми бесшумными шагами, опустив вниз плечи и прижав руки к