– Ну, тебе ведь известна римская поговорка: «Удача благоволит отважному». И везучему. Ты ведь не станешь отрицать, что я везунчик, Фульк?

Пожилой клерк оторвал взгляд от сундука.

– Да, тебе всегда везло, государь, – согласился он. А потом добавил: – Покуда.

Король тряхнул головой, разрываясь между желанием рассмеяться и выругаться. Но оба знали, что он ценит в пуатусце именно то, что делает его столь несносным, – откровенность. Фульк приносил Ричарду в дар то, что не по карману большинству правителей – не знающую компромисса честность.

Одиннадцатого ноября «Святой Крест» подошел к острову Корфу. Вид его гор и густой зелени берегов вселял одновременно радость и отчаяние. Путешественники ликовали, что пересекли полосу открытого моря между Сицилией и Грецией, но не могли не вспоминать, что приставали на Корфу всего несколько недель назад и даже не представляли, что так скоро увидят остров снова. В предыдущий визит они бросили якорь в гавани Керкиры, маленького городка, выросшего вокруг замка. В этот раз крестоносцы решили избегать пролива Корфу и взяли курс на западное побережье. Корфу, известный как гнездо пиратов, просто кишел лазутчиками, а было совсем ни к чему, чтобы пошел слух о том, что корабль английского короля был замечен в Ионическом море.

Следовало перестать жаться к берегу прежде, чем покажется замок Ангелокастро, и шкипер приказал зайти в укромную бухточку и пополнить запасы пресной воды. Якоря упали в воду, баркас пошел на веслах к земле, а пассажиры решили воспользоваться короткой передышкой от качки и ветра, чтобы поразвлечься. В их родных землях Михайлов день бывал обычно холодным и дождливым, предвещая скорое наступление зимы, поэтому путники наслаждались ласковым солнцем и теплым воздухом. Наблюдая за тем как Гийен де Л’Этанг затевает очередное состязание, многие сбросили плащи. На палубе установили стол на козлах, на котором нормандец мерился силой рук с Гуго де Невиллем, английским рыцарем. Ставок, впрочем, не было, потому что Гийен уже побил двух тамплиеров и дюжего матроса, и теперь никто не рисковал ставить против него. Гуго сопротивлялся доблестно, но вскоре его рука стала неумолимо склоняться к столу. Схватка закончилась быстро, как и другие перед ней, и де Невилл изобразил на лице неубедительную улыбку человека, делающего вид, что не расстроен поражением.

Оглядываясь в поисках нового поединщика, Варин Фиц-Джеральд ухмыльнулся, когда его взгляд остановился на опирающемся на планширь гиганте.

– А как же ты, государь? Не хочешь преподать Гийену урок скромности? Нельзя же допустить, чтобы он слишком задавался, а?

Искушение было сильным. Но для него не было секретом, что редко кто отважится побить короля: в шахматы, в борьбе на руках или в поединке на копьях. А сильнее чем проигрывать он не любил одну только вещь – когда ему поддавались. Поразмыслив и решив, что Гийен слишком честен и благороден, чтобы ему пришло в голову выкладываться не на полную, Львиное Сердце уже потянулся к застежке плаща, когда услышал крик впередсмотрящего:

– Парус!

Мигом позабыв про игру, люди вглядывались в горизонт, прикрывая глаза от солнца ладонью, до тех пор пока не различили идущие галеры. Шкипер выругался себе под нос, потому как ни один торговец не стал бы использовать галеру для перевозки товаров – этот тип корабля служил исключительно орудием морской войны. Их было три: низко сидящие обтекаемые корпуса, треугольные паруса цвета крови, бронзовые тараны, выдававшие себя блеском всякий раз, когда рассекали гребень волны. На мачтах не было флагов, а когда суда подошли достаточно близко, со «Святого Креста» стали видны толпящиеся на их палубах воины с арбалетами, мечами, секирами и абордажными крючьями. К этому времени Ричард уже успел отдать команду «К оружию!», поскольку с первого взгляда распознал враждебные намерения незнакомцев.

Юные оруженосцы Джехан и Саер ждали Ричарда в шатре и торопливо облачили его в броню, одев поверх хауберка стеганую накидку. Прочие рыцари хлынули в шатер, чтобы достать собственные доспехи, предусмотрительно убранные в сундуки, дабы избежать соприкосновения с морским воздухом. Препоясавшись мечом и закрепив ремешок на шлеме, Ричард схватил арбалет и поспешил на палубу.

Якоря подняли, матросы развернули паруса; оставшиеся на берегу члены экипажа вытаскивали баркас на пляж, явно надеясь спрятаться, если пираты захватят или потопят «Святой Крест». Арбалетчики Ричарда, взведя тетивы и наложив болты, ждали приказа. Некоторые рыцари не успели натянуть кольчужные штаны, прикрывающие ноги, но все успели облачиться в хауберки и шлемы. Это были закаленные в боях ветераны, но в отличие от матросов, не имели опыта схваток на море. Обведя взглядом их напряженные лица, король возвысил голос, чтобы его могли услышать все.

– Защищать корабль – почти то же самое, что защищать замок, парни… Если не считать шанса утонуть, конечно.

Как он и надеялся, это немного разрядило атмосферу: висельный юмор неизменно находит понимание у солдат.

Морган пробился к королю. Он все еще возился с забралом, пытаясь приладить его так, чтобы оно прикрывало горло. Обычно он чувствовал себя спокойнее, облачившись в броню, но тут не мог прогнать мысль, что достаточно поскользнуться на мокрой палубе, и доспехи утянут его на дно как якорь. Ричард вглядывался в пиратские корабли так, словно изучал поле боя, и Морган надеялся, что в мозгу у него уже зреет план новой невероятной победы. Что будет очень кстати, ведь расклад сил был явно не в их пользу.

Валлиец подошел к кузену как раз в тот миг, когда тот подозвал шкипера и сказал, что ему нужен человек, говорящий по-гречески. Пизанец кивнул: среди семидесяти пяти членов экипажа имелось с полдюжины тех, для кого этот язык был родным. Но прежде чем капитан успел позвать кого-нибудь из них, Гуго де Невилл предложил другого кандидата.

– Как насчет Петроса, сир? Ну, того моряка из Мессины, помнишь? Когда твои дамы потерпели крушение на Кипре, он выступал в качестве толмача и оказался весьма полезным. Не исключено, парень знает кого-нибудь их этих головорезов: мне приходилось слышать его похвальбу про двоюродного брата, который плавает на пиратском судне близ Кассиопи.

– Приведите его.

Едва эти слова успели сорваться с губ государя, как молодой моряк возник рядом, словно по волшебству. Черные