Послышались тихие шаги, приближающиеся к кровати. Матрац немного прогнулся под тяжестью мужского тела. Легкий щелчок выключателя, и комната погрузилась в темноту.

В ночной тишине Селма слышала лишь удары своего сердца. Она открыла глаза и уставилась в белеющий потолок. Лежала, стараясь сдерживать дыхание, боясь пошевелиться. Через некоторое время до ее слуха донеслось посапывание соседа по постели. Человек рядом безмятежно спал.

Почему-то это показалось обидным. Надо же! Спит, как ни в чем не бывало, словно рядом с ним никого нет.

Впрочем, чего это она так разнервничалась? Почему, собственно, бывший муж должен мучиться бессонницей? Они ведь уже давно разведены. Между ними все давно кончено. Ее место в постели наверняка было многократно занято поклонницами незаурядного во всех смыслах человека.

А ей-то, Селме, какое дело до ставшего чужим мужчины? Ну, то-то…

Селма плыла в кристально чистой, голубой воде. Мягкие волны нежно касались кожи. Все ближе и ближе берег, где ждет Адам. Вот он уже рядом.

Селма легла на песок, коснувшись теплого от солнца тела мужчины, отчего сладкая истома разлилась по всему телу. Селма тесно прижалась к мужу, ощутив на своем лице его горячее дыхание. Молодая женщина шептала имя Адама, вдыхая знакомый мужской запах.

О, как жарко вспыхнула в ней страсть! Непреодолимое желание. Головокружительный сексуальный голод. И щемящая грусть. Селма запустила пальцы в густые волосы Адама, затем скользнула к шее и ниже, к гладкой, сильной спине. Как сладок его поцелуй! Но почему удовольствие омрачено печалью и беззвучными слезами? Неужели страсть останется неудовлетворенной? Ведь она любит и любима, или это только иллюзия?

Но нет же! Их сердца бьются в одном ритме. Он ласков, он хочет ее. Селма теснее прижалась к мужу, обхватив его руками. Какое божественное наслаждение. Уйди, печаль! Тебе не место среди счастливых. Губы повторяли имя любимого. Адам, Адам… Прижми меня к себе.

— Селма? — раздался хриплый, вымученный голос.

О боже! Какое горькое пробуждение! Сердце бешено стучало. Где она? Что с ней? Кругом непроглядная тьма. Женщина ощутила щекой шершавый, небритый подбородок. Обнаженное мужское тело тесно прижалось к ней.

Вспыхнул свет. Селма ошарашенно смотрела в затуманенные серые глаза Адама. Состояние, близкое к ужасу, охватило ее.

Она резко отпрянула в сторону.

— Я… ты разбудил меня, — пробормотала первое, что пришло в голову. И услышала насмешливый ответ:

— Радость моя, это ты разбудила меня. Впрочем, не жалуюсь. Я получил громадное удовольствие.

Это заметно.

— Мне, должно быть, приснился какой-то кошмарный сон, — испуганно проговорила женщина. — Ты и в моей постели.

Адам мягко рассмеялся.

— Верно. Ты страстно целовала и обнимала меня.

— Мне снился другой человек! — Ложь во спасение, а спасения-то и не последовало.

Селма резко подтянула простыню на себя.

— Так кто же этот счастливец?

— Я не помню! Представления не имею… Я спала. А ты разбудил меня!

Адам приподнялся на локте и окинул бывшую жену подчеркнуто спокойным взглядом.

— Ты права. Прошу прощения. Мне следовало бы дать тебе возможность досмотреть твой… гм, сон.

— Почему, интересно, ты разбудил меня, если тебе это так понравилось?

— Я способен контролировать свои инстинкты, — криво улыбнулся Адам.

— Раньше ты этого не делал!

— Не было необходимости. Во всяком случае, когда дело касалось тебя. — В его голосе слышалась легкая издевка.

— А сейчас ты сдерживаешь себя именно потому, что дело касается меня?

— Многое поменялось за последнее время.

— Действительно. Но почему бы тебе не воспользоваться нечаянным подарком?

Сказала и сама поежилась от своих слов и тона, каким они были высказаны. Вот уж что не свойственно ей, так это резкость и цинизм.

— Овладеть спящей женщиной? Какова гарантия, что она позже не пожалеет о случившемся? Ты тоже могла за это время измениться. Это раньше моя любящая жена хотела любви везде и в любое время.

Слышать подобное было и обидно и стыдно.

— Тебя послушать, так я просто сексуальная бандитка! Да ведь ты не был дома неделями! И что в том плохого, если жена хочет мужа, когда тот возвращается после долгого отсутствия?

Адам улыбнулся не без лукавства.

— Меня бы очень расстроило, если бы моя жена вела себя иначе.

Издевается! Бессовестный человек! Он, видите ли, способен обуздать свою страсть, держит эмоции под контролем. Всегда спокоен, уверен в себе. Никогда не теряет самообладания. Очень редко сердится и никогда не жалуется.

«Жаловаться — значит проявлять слабость» — так сказал он однажды. Если тебе что-то не нравится, ты либо прими все как есть, либо измени, саму ситуацию. Тратить время на нытье — непродуктивное занятие.

Селма, кстати, приняла к сведению совет мужа и поклялась себе, что никогда не станет сварливой, ноющей женой. Но, как оказалось, это не помогло.

Молодая женщина передвинулась на самый край постели. Прежде чем подняться, тщательно расправила майку. Часы на туалетном столике показывали половину пятого. Прошла в ванную, выпила стакан воды. Быстрей бы миновала ночь! Находиться рядом с этим мужчиной — выше ее сил.

Как ни уговаривай себя, что они чужие друг другу, а приходится признаться: его близость лишает ее покоя.

Слезы навернулись на глаза, когда вспомнила насмешливую улыбку этого безжалостного человека. Может, было бы лучше, если бы он не сдерживал себя, и они бы занялись любовью? Тогда, по крайней мере, не только она потеряла бы этот чертов контроль.

Господи, о чем она думает!

В дверь ванной послышался стук.

— Селма!

— Бога ради, уйди, — откликнулась она. — Оставь меня, пожалуйста, в покое.

Адам открыл дверь. Его бедра были обмотаны тканью в яркую полоску.

— Иди ложись.

Селма сморгнула слезы.

— Нечего вламываться!

— Я просто хотел убедиться, что ты не собираешься продолжить свой сон в ванной. Постель в твоем полном распоряжении. Мне надо поработать. Я обычно встаю рано.

А то ей это неизвестно! Селма подняла голову и взглянула на человека, про которого она знает, пожалуй, слишком много.

— Хорошо, спасибо.

Тон, приличествующий леди. Вполне можно гордиться собой.

Больше они не разговаривали. Женщина снова забралась в постель, а хозяин номера сел за пишущую машинку. Удивительно, но ритмичный стук клавиш действовал успокаивающе — сухой, безликий клик-клик не имел ничего общего ни с эмоциями, ни с желаниями.