— Я держу тебя, — крикнул Тэмучжин. — Ищи опору.

Он дышал часто-часто и пытался вспомнить, уставал ли когда-нибудь в жизни так, как сейчас. А вершина была все еще далеко. Хачиун, найдя подходящую опору, сумел перенести вес с плеча Тэмучжина. На мгновение оглянувшись, он увидел кровоточащую ссадину, которую оставил его сапог на плече брата. А Тэмучжин смотрел вдаль, на облака. Хачиун, проследив за взглядом брата, тоже напрягся. Трудно было судить о направлении свистевшего в скалах ветра, но братьям казалось, что облака идут прямо на них.

— Давай лезем дальше. Если пойдет дождь, нам конец, — взревел Тэмучжин, подталкивая брата наверх.

Хачиун кивнул и на секунду закрыл глаза, словно у него закружилась голова. Порой легко было забыть, как он юн. Тэмучжин почувствовал горячую гордость за брата и дал себе слово, что не даст ему сорваться.

Они взбирались наверх. Южный пик постоянно был в поле их зрения, однако Бектера и Хасара мальчики не видели. Тэмучжин подумал, а вдруг они уже добрались до вершины и, более того, уже спускаются вниз с орленком за пазухой? Бектер станет недосягаемым, если принесет величавую птицу в юрту отца. От одной этой мысли в уставшем теле Тэмучжина прибавилось сил.

Поначалу братья никак не могли понять, что означают эти пронзительные звуки. Они никогда не слышали крика орлят, к тому же в скалах постоянно свистел ветер. Тэмучжин был озабочен поиском укрытия больше, чем какими-то странными звуками, — ведь тучи уже заволокли все небо. При мысли, что придется спускаться по скользким камням, сердце уходило в пятки. Даже Хачиуну это не под силу, думал Тэмучжин. Раньше или позже, кто-то из них обязательно сорвется.

Когда мальчики выбрались к расселине, где было полно перьев и веток, они моментально забыли про надвигающиеся грозовые тучи. Тэмучжин почуял запах гниющего мяса задолго до того, как они поднялись к гнезду. Теперь он понял, что незнакомые звуки — это писк двух голодных орлят, с хищным любопытством наблюдающих за их подъемом.

Взрослые птицы наверняка спарились рано: птенцы не были уже тощими и беспомощными. Обоих все еще покрывал нежный пушок, лишь кое-где виднелись золотисто-коричневые перья. Вскоре все их тело покроется такими перьями, и молодые орлы будут парить над горами в поисках добычи. Но пока крылышки были короткими и уродливыми, хотя мальчикам казалось, что они никогда в жизни не видели ничего прекраснее. Когти выглядели слишком уж большими для орлят. Желтоватые, они кончались более темными остриями, уже способными рвать живую плоть.

Хачиун, держась только на руках, застыл на краю расщелины, восхищаясь увиденным. Один птенец принял его за врага, бросившего ему вызов, и храбро зашипел на мальчика, раскинув крылья и раскрыв клюв. Хачиун улыбнулся от удовольствия.

— Маленькие ханы, — сказал он, сверкая глазами.

Не в силах говорить, Тэмучжин лишь кивнул. Он думал только о том, как бы забрать обоих птенцов и донести их живыми, да еще в грозу. Он окинул взглядом горизонт, внезапно забеспокоившись, что взрослые орлы могут добраться до них гораздо быстрее туч. На такой рискованной высоте подвергнуться нападению огромных птиц — это было бы слишком для двух мальчиков, решивших забрать птенцов из родительского гнезда.

Тэмучжин смотрел, как Хачиун, припав к скале, подбирается к самому краю гнезда: младший как будто позабыл, в каком опасном положении они находятся. Хачиун уже протянул руку, чтобы забрать птенцов, но Тэмучжин резко остановил его:

— Облака слишком близко, мы не сможем спускаться сейчас. Оставь их в гнезде, заберем утром.

Не успел он договорить, как послышались первые раскаты грома. Мальчики обернулись: сияло солнце, но вдалеке уже были различимы темные полосы дождя. Огромная тень неслась к красной скале.

Братья переглянулись, Хачиун кивнул и спустился на выступ ниже гнезда.

— Ночью захочется есть, — сказал он, сунув в рот кровоточащий палец и посасывая засохшую корку.

— Это лучше, чем сорваться вниз, — задумчиво кивнул Тэмучжин. — Дождь почти совсем рядом, нам надо найти место, где можно поспать и при этом не свалиться. Тяжелая будет ночь.

— Но не для меня, — тихо сказал Хачиун. — Я смотрел орлу в глаза.

Ласково шлепнув брата по затылку, Тэмучжин помог ему перебраться через выступ, подняться к расселине между двумя вершинами. Она казалась вполне подходящей для ночевки. Там можно было прижаться друг к другу и отдохнуть.

— Бектер будет в ярости, — позлорадствовал Хачиун.

Тэмучжин помог ему залезть в расщелину. Он наблюдал, как брат заползает вглубь, распугивая ящерок. Одна из них в панике подбежала к краю и спрыгнула вниз с растопыренными лапками. В расщелине едва хватало места для двоих, но здесь они, по крайней мере, могли укрыться от ветра. После наступления темноты тут станет страшно и неуютно. И хорошо будет, если они смогут заснуть.

— Бектер выбрал легкий путь к вершине, — подвел итоги Тэмучжин, взял Хачиуна за руку и устроился рядом с братом.

Буря свирепствовала всю ночь, утихомирившись только на рассвете. В чистом небе снова сияло яркое солнце. Сыновья Есугэя вылезли из своих укрытий, чтобы поскорее обсохнуть. Все четверо попали в грозу, когда поднялись уже слишком высоко. Мальчики провели ночь, дрожа от холода, вздрагивая, когда им снилось, что они падают вниз. Когда солнечные лучи озарили раздвоенную вершину красной скалы, братья выползли наружу, зевая и потягиваясь, с темными кругами под глазами.

Тэмучжину и Хачиуну пришлось не так худо, как другим: их воодушевляла находка. Как только рассвело, Тэмучжин начал спускаться из расселины за первым орленком. И чуть не свалился вниз, когда рядом мелькнула темная тень. Взрослый орел показался мальчику почти таким же большим, как и он сам.

Птица не сильно обрадовалась, увидев двоих чужаков рядом со своим гнездом. Тэмучжин знал, что самки крупнее самцов, и понял: вернулась мать орлят, и, судя по жутким крикам, которые она издает, птица в ярости. На этот раз птенцы остались некормлеными. Матери было не до них — она все время кружила над выступом, где спрятались мальчики. Это было так здорово и так страшно — на большой высоте смотреть в глаза орлице, парящей на раскинутых крыльях. Она сжимала и разжимала когти, словно уже терзала человеческую плоть. Хачиун вздрагивал в благоговейном ужасе, когда огромная птица в очередной раз устремлялась на них, желая вытащить мальчиков из их укрытия, как сурков из норы. У них не было ничего, кроме жалкого ножика за поясом у Тэмучжина, а их противник — могучий хищник, который одним ударом может сломать собаке спину.

Тэмучжин не отрывал глаз от орлицы. Ее золотистая голова поворачивалась туда-сюда, высматривая, как бы стащить врагов со скалы. Он понял, что птица способна целый день охранять птенцов, и ему вовсе не хотелось оказаться на открытом выступе у гнезда. Один удар когтя — и орлица вытащит его. Он пытался вспомнить все, что когда-то слышал о диких птицах. Может ли он криком отпугнуть ее? Хотелось попробовать, но совсем не нужно было раньше времени привлекать внимание Хасара и Бектера. Птенцы сначала должны оказаться у него за пазухой.