— Вис, у него оруж…

— Узнаете меня, лапули? — спросил Нико, останавливая всех троих отработанным движением. — Не двигайтесь, я только хочу поговорить.

Рука Виса застыла на бедре, вот-вот готовая обнажить клинок; и Нико сосредоточил свое внимание на нем, хотя первейшей его заботой должен был быть Хаут.

Однако тот не толкнул пьяного (который жаловался: «Чё ты имеешь в виду, Хаут, ничего плохого нет в свежем воздухе…») на Нико и не пустил в ход магию, а просто сказал:

— Сколько лет, сколько зим — воин с севера, не так ли? О, да, я помню тебя. И кое-что еще, клянусь…

Вис, чересчур напряженно размышлявший о чем-то, перебил его:

— В чем дело, солдат? Деньги? Мы дадим тебе денег. И работу для твоего клинка, если ты сейчас не при деле… Узнал ли я тебя? — Вис сделал шаг вперед, и Нико скорее почувствовал, чем увидел, как сузились его глаза. — Да, я помню тебя. Мы кое-чем тебе обязаны. Ты спас нас от инквизиторов Темпуса. Что ж, давай, заходи. Поговорим внутри.

— Если, — вмешался Хаут с такой бархатной интонацией, что Нико даже стало интересно, куда это они его приглашают, — ты вложишь свой меч в ножны и примешь наше приглашение, как и подобает…

— С удовольствием. — Нико посмотрел на двух мужчин, все еще поддерживающих своего пьяного друга, и вложил меч в ножны. — Меня интересует не ваше гостеприимство, а лишь кое-какая информация. Я разыскиваю Роксану — и не говорите мне, что вы не знаете, кто это.

Смех Хаута дал понять Нико, что тот попал в точку и получит даже больше, чем просит: от этого смеха дрожь пробежала у него по спине, таким самоуверенным, ядовитым и полным предвкушения чего-то он был.

— Конечно, я знаю. И мне кажется, что Роксана сама ищет тебя сейчас. Ты можешь зайти к нам, можешь отказаться и ждать здесь или идти своим путем — неважно, она найдет тебя, — так сказал Хаут.

Нико был достаточно хорошо обучен, чтобы догадаться — в том, что он видит сейчас, замешан кто-то еще: он чувствовал довольно сильное влияние магии. Это не было простой атрибутикой, то была настоящая магия, а не трюки фокусника, которыми изобиловала практика третьесортной Гильдии магов Санктуария.

Стелс отрицательно покачал головой, а его рука невольно потянулась к эфесу. Держа руку на мече, он сделал шаг назад.

Вис тем временем проговорил:

— На твоем месте я не стал бы ее искать, солдат. Но мы поможем тебе всем, чем только сможем. Да, мы определенно сможем помочь тебе, клянусь всей этой дьявольщиной.

* * *

В своем пристанище на берегу реки Белая Лошадь, часто посещаемом привидениями, — в старом доме, в котором вместо бархатных портьер висели занавеси из сорняков, — Роксана вдруг услышала за окном шаги, не принадлежащие ни мертвецу, ни одной из ее змей, периодически принимающих облик человека, и сама вышла посмотреть, кто был этот непрошеный гость.

Им оказался юноша, которого она никогда раньше не видела; по виду местный житель с примесью крови нисибиси.

Душа его была вкрадчиво спокойна по отношению к привычной здесь темной силе. Похоже, он был знаком с проявлениями ее могущества. Далеко в темноте, за охраняющей ее магической завесой, раздался его голос:

— Я вам кое-что принес, мадам. Подарок от Хаута. Он вам понравится.

Затем раздался легкий хлопок, и юноша исчез, как будто его никогда и не было. Хаут. Ей следовало бы помнить.

Когда она повернулась, чтобы уйти, раздался звук падающих камней, и тихое ржание нарушило безмолвие ночи. Она осмотрелась — дважды за одну ночь ее магическая защита вокруг дома была нарушена, порвана, как паутина! Нужно будет завтра обойти окрестности и установить новые охранные заклинания.

Роксана сосредоточила свое внимание на предмете: без сомнения, лошадь и человек на ней, одурманенный наркотиками и привязанный к седлу.

Подарок от Хаута. Нужно поблагодарить его. Она вышла в свой сад, из колючего кустарника и ночных теней, и спустилась вниз — туда, где водяная мандрагора разбросала свои ядовитые клубни вдоль кромки берега реки Белая Лошадь.

И там, в светящейся луже воды, оставленной волнами загаженной реки, она увидела его.

Нико в наркотическом или алкогольном оцепенении — что, в общем, одно и то же.

У нее защемило сердце, она пробежала было три шага, затем взяла себя в руки. Он был здесь, но не по собственной воле.

Мягкими, скользящими движениями Роксана произвела магические пассы и танцующей походкой приблизилась к Нико. Он был ее возлюбленным и в то же время ее погибелью. То, что сейчас она видела его, было доказательством этому: она хотела его обнять, освободить от пут, ухаживать за ним и ласкать его. Желание, не свойственное колдунье. Побуждения, не характерные для Королевы Смерти. Она послала за ним, используя колдунишку Рэндала в качестве приманки, но не осмеливалась сейчас принять его в таком виде. Хаут явно искушал ее.

Не сейчас, когда Роксана находилась в состоянии войны, войны с могуществом некромантки по имени Ишад, созданием тьмы, которая вполне могла стоять за этой преждевременной встречей.

Поэтому, пока Нико спал, прильнув к шее коня, она подошла к лошади, насторожившей уши, однако не тронувшейся с места, разрезала веревки, которыми воин был привязан к седлу, и сказала, прежде чем пустить коня прочь:

— Не сейчас, любовь моя. Еще не время. Твой партнер Джанни, твой возлюбленный брат из Священного Союза, — пленник некромантки Ишад — лежит в неспокойной земле; он встает по ночам оттуда, чтобы исполнять ее грязные приказания и носить на шее этот ужасный хомут. Ты должен вызволить его из этого неестественного рабства, любимый, и тогда мы будем вместе. Ты понимаешь меня, Нико?

Стелс поднял свою голову с пепельными волосами и открыл глаза — глаза, все еще спящие, но в то же время фиксирующие все, что видели. У Роксаны забилось сердце: она обожала этот его взгляд, ей нравилось ощущать его дыхание, запах его страданий.

Магическими пассами она предопределила его дальнейшие действия: он запомнит этот момент, как настоящий сон — сон, который будет разгадан его маат и поведает о том, что ему необходимо знать.

Она приблизилась и поцеловала его. Легкий стон сорвался с его губ, скорее вздох, но для Роксаны, умевшей читать в его сердце, этого было достаточно, чтобы понять, что Нико, наконец, пришел к ней по собственной воле, насколько воля может быть собственной у обычных людей.

— Иди к Ишад. Освободи дух Джанни. Затем приходите сюда ко мне, оба, и я защищу вас.

Она коснулась лба воина, и тот выпрямился в седле. Его руки натянули поводья коня, и он ускакал прочь — околдованный, осознающий и в то же время не осознающий то, что с ним произошло. Отправился назад в свою комнату, где мог спокойно поспать.

Завтра из-за нее он совершит зло ради зла, и тогда Никодемус будет ее, ведь он до сих пор никогда не принадлежал ей по-настоящему.