Но сначала с Марашкой погулять. Служба ведовская, она ещё ночью успеется. А вот девушка обещала на закате прийти. Всё заранее к ночи приготовил Чернобор, вышел во двор и уселся на завалинку – свиданья ждать.

Марашка маялась весь день. Как же так? Впервые за сто лет сердце, как живое, забилось, и всё забыть теперь? Тосковала душа у мавки. Слонялась Марашка по тёмной чаще, ничего не замечая. Тянулось сердечко на свиданье сбегать, хоть ведьма и запретила.

Всегда и так немило Марашке всё было в лесу, и так тяготил её всегда вид топей зловонных, и так скучно ей было чертей лохматых на посиделки в своем логове принимать… А теперь и вовсе будто почернело всё.

Но чувства-то они разуму не подвластны, сколько не запрещай им, всё равно побеждают. Вот и подсказало сердце хитрость. На свидание сходить, но якобы не развлечения ради. А вроде как на разведку. Хоть и скучно жилось Марашке среди нечисти лесной, но всё ж друзьями те ей были. А кто захочет друзей терять, пусть они и черти? Вот и придумала себе мавка, что сходит на свиданье, тайны все выведает. Да своих предупредить успеет. Один раз Чернобор своего не добьется, два, три… А потом и сдастся, глядишь. Оставит лес в покое… Будет всё как было…

С теми рассуждениями собралась. Снова щеки и губы приукрасила, волосы гребнем вычесала. Да пошла на свидание.

Пришла, а Чернобор её ждёт уже. Сидит на завалинке, травинку жуёт. А сам в руках венок какой-то крутит. Это он ей, Марашке, оказывается, подарок такой приготовил. Опечалилась она вчера, когда Чеснок её толкнул и венок испортился. Вот Чернобор ей новый и сделал. Да так старательно, красиво всё сплел – загляденье. Сами не заметили Марашка и Чернобор, как разговорились. Теперь уж не отвертеться было ему – рассказал про свое ведовское ремесло. А Марашка слушает и на ус мотает.

Время текло, будто волшебное. Сидишь, кажется, медленно тянется. А оно на самом деле летит быстрее урагана. И чувствуют два сердца, будто созданы они друг для друга. Говорить им не наговориться – вот сколько тем общих. Да и смотреть обоим друг на друга приятно. Один взгляд кто на кого, так аж сразу кровь разгоняется.

Но мавка за всеми этими страстями разума не теряла. Так и выведала всё нужное у Чернобора. И как он станет по самым туманным лощинам рыскать. Как там на нюх всякую злобищу выискивать будет. А уж где лихо почувствует, там и наворотит ворожбы светлой всякой. Пометит всё вокруг болот камушками заговорёнными или иные странные места водицей святой обрызгает. На дурных деревьях, где морока явно много скопилось, ленты с вышивкой особой повяжет на ветви. «Чур» на тех лентах вышит. Такой узор всякую нечисть мигом из укрытий погонит – только повесь рядышком.

Главное, только зловонное лихо верно учуять, а там уж за Чернобором не постоит! Уж он каждую нечисть без обиталища оставит. А кого из темных уголков выманит – того сразу же поймает. Расспросит хорошенько. И потом сожжёт. Да так после себя всё обворожит, чтобы иной нечисти неповадно было лиходействовать отныне.

Слушала Марашка, и будто две души в ней друг с дружкой шептались. Одна глядела на Чернобора и налюбоваться не могла. До чего ж хорош! И смел, ничего не боится, на всякое лихо управу знает! Да рядом с таким, как в неприступном укрытии. Хоть тебе ураган, хоть любая иная беда – он в обиду не даст. А другая – всё ужасалась тому, экий мастер в лес пожаловал! Так он, пожалуй, и правда, всех мавкиных друзей истребит. И как же жить тогда дальше? Да как самой в его пути не попасться? И главное, что волновало Марашку… Раз Чернобор так всякий морок чует… Так почему в Марашке-то ничего не замечает? Уж она-то, мертвец ходячий, вообще – первый его враг… Странно…

Так нагулялись оба до глубокой ночи. И Чернобору пора было уж в лес идти. Марашка снова не позволила себя до дому проводить. Но просто так он её отпускать не хотел. И за руку было взять пытался, и словом ласковым обольстить. Но мавка от всего того увернулась, пообещала завтра снова на свидание прийти да сбежала восвояси.

За первым же поворотом нырнула в лес. Бросилась бегать и кликать всех жителей проклятой чащи. Мол, ведун к вам идёт. Рыскать по лощинам и тёмным уголкам станет. Дух ваш злой вынюхивать. А где лихо какое учует – там такую ворожбу светлую сотворит, что конец вам придёт. И принялась чаща гудеть, друг другу весть дурную передавать. Так вот и вышло, что попрятались черти и нежить всякая куда подальше. Кто сбежал из лесу на время. Кто на самые верхние ветки высоченных сосен залез. Кто из болот вылез и под землю зарылся. Каждый, как мог, спасался. Да и мавка сама выбралась на широкую полянку, среди высоченной травы укрылась – там, на лунном свету, Чернобор уж точно никого искать не станет.

Всю ночь бродил молодой ведун по проклятому лесу. Ничего понять не мог. Вроде жуть в лесу чувствуется, и топи зловонные повсюду размножились. И звери озлобленные все кругом. То и дело от них защищаться приходилось. И деревья сплошь почерневшие, умирающие… Ну все, как и бывает обычно в самых проклятых местах. Да только… ну никто не попался Чернобору! Ни одного чёрта не словил! Сколько ни искал, сколько заговоры всякие разные ни читал, сколько на подозрительные места святой водой ни брызгал – ничего… Никто не выпрыгнул от страха из укрытия и ведуну не попался… Опечалился и насторожился ведун от таких загадок. Даже Чеснок приуныл – любил он со всякими чудищами в догонялки поиграть.

Вернулся домой, стал думы думать. Что за наваждение такое? Надёжная догадка только одна у Чернобора родилась. Бабка Мгла, ведьма, видела ведуна на празднике. Только она и могла всякую нечисть предупредить. Но зачем? Ведьмы обычно границу миров оберегают, за равновесием следят. Если тут в лесу морок разбушевался, то бабка тоже должна была бы хотеть всех приструнить.

Не мешкая, отправился Чернобор ко Мгле на разведку. Коли дружит ведьма с нечистью, коли равновесие не соблюдает, так оно сразу почувствуется. Стоит только в дом зайти, где лихо всякое часто гостит – так сразу сердце дурной дух почувствует. Не нужно и ведуном для