Утром следующего дня я был несколько ошарашен, когда командир дивизии прямо к самолёту пожаловал. Или снова срочный вылет? Так я завсегда готов!

Михаил Александрович как-то равнодушно выслушал мой бодрый доклад, обошёл по кругу самолёт, попытался провернуть винт и тут же оставил эту затею в покое. Резко развернулся ко мне, а я следом за ним шёл, прямо и пристально взглянул мне в глаза:

– Это хорошо, что и самолёт, и вы лично к вылету готовы… Только некому будет на этом аэроплане в небо подниматься. Высочайшим повелением приказано вас срочно отправить в столицу… С обязательным сопровождением, Сергей Викторович… И чем, интересно, вы так Государю не угодили?

Стою, соображаю. Вот оно в чём дело… Да понятно, чем не угодил. Или как раз угодил. Вот же чёрт! Разогнался! Полетать захотелось! Только что все мои планы пошли «псу под хвост». Не готов я к подобной поездке, да и не нужна мне она сейчас. Мне бы ещё некоторое время в дивизии побыть.

– Ваша светлость, – протянул, лихорадочно выискивая хоть малейшую причину отказаться от поездки и прекрасно понимая, что этот приказ всё равно придётся выполнять. – Ваше Императорское высочество…

– Что, господин полковник, не хочется вам в столицу? – усмехнулся Михаил Александрович, прекрасно понимая мои метания.

– Нет! – решительно выдохнул я.

– Понимаю. И рад бы вам помочь, да против монаршей воли не пойду.

– А если по-братски с Государем поговорить? – я всё ещё выискивал хоть какую-то возможность отказаться.

– Сергей Викторович, вы что, действительно не знаете о моих отношениях с братом? Ведь об этом вся Империя знает! – удивился Михаил Александрович.

А я не вся Империя! Как-то я этот момент пропустил. Или это до моего появления произошло? Да какая мне разница? Похоже, придётся и впрямь в столицу ехать… А почему, кстати, эта поездка вызывает во мне такое неприятие?

Вот тут и всплыло в памяти лицо адмирала Эссена и его предостережение держаться подальше от столицы, от столичных интриг. Говорил же себе, что память вернулась не полностью! И, похоже, будет подкидывать мне подобные сюрпризы. Да лишь бы вовремя подкидывала, чтобы не наделать по незнанию непоправимых ошибок. На грудь табличку о потере памяти не навесишь…

– Сергей Викторович? – голос князя заставил очнуться от воспоминаний.

– Прошу прощения, не знал.

– Да? – явное сомнение в голосе Михаила Александровича только глупец бы не распознал.

– Да! – ответил утвердительно, да так, чтобы больше никаких сомнений не возникло.

– Тогда готовьтесь к отъезду.

– А самолёт?

– А что самолёт? Это же не лошадь – сена не просит, пусть стоит до вашего возвращения. Ну а если не вернётесь, тогда и будем думать, где нам пилота найти. Но с пилотами сейчас очень трудно. Так что постарайтесь приложить все усилия, чтобы вернуться…

Что не лошадь, это точно. В общем-то, наш с великим князем короткий разговор на этом и закончился. Придётся мне выполнять приказ Государя и ехать в Петроград. Вот же ещё придумали название – ни к селу, ни к городу. То ли дело прежнее было – Петербург!

И кому тогда трофей оставлять? Под чью ответственность? А если дивизия и впрямь начнёт передислоцироваться? Кто самолёт на новое место перегонит? Или так его здесь и оставят? Хотел напоследок задать вопрос князю, да передумал. Всё уже сказано.

Забрал в штабе дивизии проездные документы, на выходе столкнулся с Юзефовичем. Начальник штаба ответил на приветствие, предложил подняться в кабинет. Наверху в приёмной озадачил адъютанта каким-то поручением (я не вслушивался), пригласил меня проходить. Предложил присесть и немного подождать.

Ждать пришлось недолго. Минуты через три звякнул телефон, генерал поднял трубку, ответил утвердительно. Тут же и дверь отворилась. Вот теперь понятно, кого мы тут ждём. Жандармы по мою душу пожаловали. Это и есть то самое негласное сопровождение до столицы. Будут со стороны за мной приглядывать.

Юзефович представил нас друг другу и быстро свернул встречу. Распрощался с нами. Правда, уже на выходе я остановился и всё-таки уточнил насчёт самолёта. Оказывается, уже всё просто. Поскольку знаки на самолёте российские, то и самолёт поставлен на учёт…

На вокзале наткнулся на пару репортёров. Сразу на входе, как назло. Разминулись с ними, а за спиной громкий, на весь зал, шёпот. Вот уж кому сто́ит отдать должное, так этой бра́тии – узнали меня сразу. И не успел я выйти на перрон, как меня окликнули со спины. Оглянулся… И зажмурил глаза от магниевой вспышки. Проморгался, чертыхаясь про себя, глядь, а фотографов этих уже и след простыл. И, что самое интересное, охранение моё даже не почесалось. А если бы это не фотографы были? То-то! Вот и мне стало плохо от такой мысли. Но выговаривать и портить отношения с сопровождающими меня людьми не стал, ни к чему. Да и своё начальство у них есть, вот пусть оно им за подобное несение службы и выговаривает…

А потом поезд и столица. Проездными документами меня в дивизии снабдили, даже некоторое количество денег на дорогу выделили. Ну и бумагу, удостоверяющую личность, выписали. Отправился я в путь, вроде бы как и один, но всё время неподалёку от меня крутились мои новые знакомые. Ну и ещё на пару человек неподалёку обратил внимание, потому как поймал на себе несколько раз явно заинтересованные взгляды. И в здании вокзала их же заметил, и на перроне они же рядышком трутся. Явно ребята принадлежат к ведомству контрразведки. Или тоже к жандармам. Да и ладно, не идти же выяснять. Мне же так проще. От любых неприятностей оградят в случае чего…

Ага, уже от репортёров один раз оградили. Толку от них немного, на себя надеяться нужно и более ни на кого!

Поезд как поезд, и рассказывать нечего. Билет у меня в вагон первого класса, благо проездные документы это позволяют. И всё благодаря великому князю. Ну и моим новым друзьям. Так и поехал, в папахе и черкеске. Вот только шашки у меня так и не было. И кинжала. Не достоин, не заслужил пока…

В столицу приехали на Варшавский вокзал. Ближе к вечеру. Место знакомое. Вышел на перрон, кивнул на прощание железнодорожному служителю, нашёл взглядом знакомые лица. Сопровождение моё неподалёку трётся, уже и не скрывается. Пошёл потихоньку к выходу. Если я правильно понимаю ситуацию, то о моём прибытии уже извещены те, кому следует. Поэтому меня наверняка сейчас встретят. Или кто-то из ведомства Джунковского, или… А кто или-то? Батюшин? Больше и некому меня тут встречать.

– Сергей Викторович?! Вы ли это? – удивлённый возглас сбоку заставил повернуть голову.

– Собственной персоной, Игорь Иванович, собственной персоной, – удивился присутствию самого Сикорского на вокзальном перроне. – А вы тут какими судьбами?

– Вас встречаю, – склонился в шутливом поклоне мой старый товарищ и компаньон. Ещё и усмехнулся на моё законное недоумение. И тут же посерьезнел. – Да вы так не удивляйтесь, Сергей Викторович. Шутка это. Вот, сюда гляньте…