землю. Глаза его помутнели и сразу закатились. После удара в сонную артерию даже слон потеряет сознание, особенно если сделать это правильно.

После чего человек в вязаной шапочке сел на велосипед и нажал на педали. Он отъехал на квартал и вспомнил, что забыл убрать лестницу от забора.

«Надо же. Правильно люди говорят, что старость не радость. Запамятовал. Но не возвращаться же. Надо было хотя бы в кусты ее забросить. Но не с собой же ее, в конце-то концов, тащить. Не к велосипеду же привязывать. Лестница деревянная и тяжелая. Одно дело сюда ее доставить, совсем другое унести назад, когда сильно торопишься», – подумал этот мужчина и поехал быстрее.

Глава 3

Подполковник Соколовский приехал к себе в управление как раз к моменту, когда следователи толпой возвращалась со двора и вполголоса обсуждали то, что там случилось.

– По какому поводу сабантуй? – поинтересовался Сан Саныч. – С обеда объявлен нерабочий день? В честь чьего дня рождения? Или у вас сегодня забастовка?

Соколовский узнал суть дела и сразу почувствовал беспокойство. Обгоняя коллег, шагая по лестнице через ступеньку, он миновал стойку дежурного, который поднялся с кресла и протянул руку словно в приветствии, желая что-то ему сказать. Потом Сан Саныч поднялся по лестнице на второй этаж, чуть не бегом пролетел по длинному коридору, оказался перед дверью своего кабинета и толкнул ее. Она сразу открылась. А ведь он отлично, совершенно отчетливо помнил, как вставлял в замочную скважину ключ и дважды поворачивал его.

Только после этого подполковник спохватился, вытащил пистолет, опустил предохранитель, передернул затвор и шагнул за порог. В глаза ему тут же бросилась слегка приоткрытая дверца сейфа. Соколовский заглянул в него.

– Ясно, – сказал он сам себе, поскольку в кабинете больше никого не было. – Некоторые дела похищены. Кто же это у нас такой наглый? Это большой вопрос, очень важный!

Его привычка разговаривать с самим собой опять проявилась. Соколовский хорошо знал такое вот свое свойство. Обычно, особенно после ворчания по этому поводу жены и ее обещания направить мужа на прием к знакомому психиатру, он старался себя контролировать, но время от времени не сдерживался, особенно в моменты волнения.

В производстве у подполковника Соколовского находилось немало дел. Четыре из них были связаны с убийствами, три касались разбойных нападений. Но личности, подозреваемые в совершении всех этих семи преступлений, уже пребывали под стражей.

Находясь в следственном изоляторе, практически невозможно совершить похищение документов из сейфа, находящегося в кабинете следственного управления. Правда, это в состоянии сделать помощник или какой-нибудь подельник одного из преступников, но таковых личностей навскидку не просматривалось. Убийства были бытовыми, связанными с непробудным семейным пьянством, а все разбойные нападения совершены подростками-малолетками. У каждого из них, естественно, имеется куча друзей, но едва ли кто-то из этих пацанов может решиться нанести среди ясного белого дня визит в следственное управление.

Да, учинять такое днем – это нонсенс. Для этого требуется предельная наглость или же элементарное презрение к действиям правоохранительных органов.

Говоря честно, Сан Саныч не помнил, закрывал он сейф на ключ или не делал этого. Но он решил твердо стоять на том, что сейф был вскрыт точно так же, как и дверь в кабинет. Благо замок здесь достаточно простой, не кодовый. Для специалиста-домушника он никак не должен стать препятствием.

Правда, судя по большинству дел, которыми подполковнику Соколовскому приходилось заниматься в последние годы, воры-домушники теперь чаще прибегали к простому взлому. Они с помощью монтировки отжимали язычок замка или же попросту подбирали ключи.

Хорошо и быстро открывать замки с помощью отмычек в нынешние времена умеют не уголовники, а представители спецслужб. В частности, сам Сан Саныч был неплохо обучен этому нехитрому делу. Пришлось на всякий случай освоить.

Мало ли. Приходишь на обыск какой-то квартиры, звонишь, а к двери никто не подходит. Тогда набираешь номер мобильника хозяина квартиры и сквозь дверь слышишь звонок. Значит, телефон дома. По нынешним временам все обычно носят их с собой.

Тогда и приходится пользоваться отмычками. Естественно, в протокол при этом заносится невнятная формулировка: «произведено вскрытие входной двери». Но и эта фраза часто бывает излишней, пишется только в том случае, если делать это не лень. Если при обыске обнаружены какие-то улики, или же хозяин квартиры оказывается на месте и при задержании оказывает сопротивление, то про вскрытие двери вообще не упоминается.

Никакая проверка на это внимания не обращала. А они бывали. Ведь областная прокуратура, осуществляющая надзор, находилась рядом. Чтобы попасть туда, надо было только перейти узкую дорогу и подняться на высокое крыльцо.

Тут подполковник Соколовский заметил на полу, у самой двери стандартный лист бумаги, свернутый вдвое:

Он поднял лист, развернул его и прочитал:

«Александр Александрович, Валерий Захарович просил вас зайти к нему, как только вернетесь».

Валерий Захарович – полковник юстиции Спиридонов, руководитель следственного управления. Сан Саныч всю свою сознательную жизнь носил погоны, был человеком предельно дисциплинированным, при вызовах начальства привык отзываться сразу.

Он сунул записку в карман, закрыл дверь на ключ и двинулся на первый этаж.

Там окликнул майор, дежуривший по управлению, и сказал, что полковник Спиридонов потребовал Соколовского к себе, как только тот вернется.

– Я уже иду к нему, – отозвался Сан Саныч, почти презрительно качнув на повороте животом. – Мне записку под дверь подсунули.

В приемную Сан Саныч вошел без стука и мрачно кивнул секретарше Лидочке. Она в ответ только качнула крупной оправой очков, посчитала это вполне достаточным встречным приветствием.

– Вызывал?.. – спросил Соколовский, ткнув пальцем на дверь, ведущую в кабинет.

– Ждет. Уже интересовался, – ответила Лидочка и улыбнулась, показала ямочки на щеках.

Это выглядело так мило, что немолодому подполковнику юстиции, несмотря на скверное настроение, захотелось схватить ее двумя пальцами, большим и указательным, за пухлую щечку и потрепать, как он порой обходился с внуками. Но ему сразу вспомнились необыкновенно толстые, всегда опухшие ноги секретарши, и это желание пропало, едва успев появиться.

Соколовский постучал в дверь кабинета, распахнул ее и шагнул за порог.

Полковник сидел за своим рабочим столом, склонился над какими-то разрозненными бумагами, не подшитыми в папку с уголовным делом. Поверх этих документов лежал журнал с кроссвордами. Полковник был большим любителем разгадывать их, уверял всех в том, что сам этот процесс чем-то сродни следствию. Он существенно повышает общий интеллект любого человека. В результате это увлечение, одобренное руководством, стало в управлении повальным.

– Вызывали, Валерий Захарович? – зачем-то спросил подполковник, хотя отлично знал, что так оно и было.

Спиридонов загнул угол страницы в