ними. И также представил своих заместителей и командира их подразделения на период прохождения «курса молодого бойца». Одним словом учебку. А также он обратил их особое внимание на необходимости соблюдения воинской дисциплины. А потом он предоставил своим заместителям выступить перед молодежью. Именно таким образом бойцы получили первые понятия о том, где и зачем они…

Время шло то медленно, то слишком быстро. Он боялся оглядываться назад. Боялся сам себе признаться в своей слабой силе воли. Здесь все было совсем не так, как ему представлялось. Дедовщина давала о себе знать. Деды вечно учили молодых жизни. Для них они, молодые молокососы, одним словом «духи», должны были забыть, кем они были на гражданке и кто они такие сейчас.

Но Дэн с Максом не показывали своей слабости. Они стойко выносили все приговоры старослужащих, которые досаждали им, несмотря на то, что занятия по курсу молодого бойца захватило молодых людей полностью. С подъема и до отбоя, их жизнь была расписана строго по распорядку дня. Она не давала им никакой возможности отвлечься. Ни подумать о чем-то другом. Все кроме службы. И дни чередовались. Чередовались, словно автоматная очередь в воздухе во время учебки.

Но самым желанным для них стал сон. Сон, который позволял им, расслабится после того, как их, выжатых словно лимон, принимала в свои объятия жесткая постель. Постель, которая казалась им совершенно не пригодной для отдыха. А хроническое недосыпание, болезненное состояние и вечно острое чувство голода постоянно сопровождало их.

Дэну, впрочем, как и его другу, с трудом удавалось выдерживать навалившуюся физическую и эмоциональную нагрузки. Хотя Макс иногда справлялся с легкостью со своими обязанностями. Тогда он, вечно не унывающий и веселый поддерживал и помогал Дэну. И за этот короткий срок они сблизились и во многом дополняли друг друга.

И, несмотря на усталость, Дэн каждый вечер садился и писал своей возлюбленной письма. Но такие желанные послания от Виктории он так и не получал. А Макс смотрел на друга с сочувственной снисходительностью. Он был твердо уверен, что никогда и ни за что, даже самая прекрасная и единственная девушка, не будет ждать своего парня из армии два года. Месяц, другой — да, но не как не два года и не более. В этом он был абсолютно категоричен. Но и сам своего мнения не навязывал другу. Быть может, это было от того, что он понимал всю бесполезность этого занятия или же от искреннего желания не причинять другу боли.

ГЛАВА 2

Дедовщина

Предсказание Макса, что дедовщина проявит себя, подтвердилась. Подтвердилась, спустя несколько недель усильного контроля. Дисциплина, конечно, сама не была нарушена, но воспользовавшись тем, что офицеры были загружены службой и дополнительной нагрузкой, старослужащие решили навести свои, ранее веденные порядки.

Они подняли спящих Дэна, Макса и еще одного хиленького паренька. И вызвали их на поучительную беседу. Как бы сильно им не хотелось вставать и идти за ними, они понимали, что это неизбежно. И они подчинились, мрачно переглянувшись друг с другом и потирая от спросонья глаза. И зашли в туалетную комнату, туда, куда их вызвали на беседу.

Командир их отделения Мутыгин Володя как то не хорошо усмехнулся. Он, закинув ногу за ногу, сидел на стуле посередине туалетной комнаты. А старослужащий из 2-го взвода Иванов Вася, его сослуживец Никифорович Виталик и дежурный по их роте Бубликов Костя, как коршуны стояли кучкой возле своего самого главного авторитета.

Витек встал у двери, как бы прикрывая собой выход. Костик подошел к окну и опустил темные шторы. Но саму беседу начал Васек.

— Ну что, детки? Как вам служба? Небось, медом кажется? Думаете, так оно и должно быть? А вот вам и на хрен! Понятно, свиньи? — Он встал и подошел к Дэну. И тыча ему в грудь пальцем, продолжил свою пламенную и выразительную, быть может, даже заранее выученную, речь. — А ты, чертов урод, считаешь себя на особом месте? Или Богом? Стукачом стал, пидор? Отвечай, когда тебя старший по званию спрашивает!

Дэн стал сопротивляться натиску Иванова:

— Что — то я не пойму, о чем вы толкуете.

— Ах, ты не понимаешь? Может, так поймешь?

Иванов резко ударил Дэна в солнечное сплетение. Удар бал нанесен неожиданно. И Дэн не успел напрячь пресс. Его дыхание перехватило от резкой боли, и заставила согнуться его пополам, как тростинку. И тут же, ребром ладони Иванов наотмашь ударил его по незащищенной шее. Это заставило Дэна охнуть и упасть на пол.

— Ты что делаешь, урод? — тут же подал свой голос Макс. — Очумел, что ли?

Тут же в разговор вмешался Никифорович.

— Ты что тут только что вякнул, дубина (балбес)?

Макс сплюнул.

— Че, че… — презрительно передразнил сослуживца Иванова Макс. — У тебя нос в говне. За что бьешь, спрашиваю?

— Да ты никак совсем оборзел, дух?

Никифорович попытался ударить Макса, но тот, имеющий на гражданке довольно богатый опыт кулачных боев, с легкостью уклонился, не сходя с места.

— Зачем такой беспредел учиняете? Хотите загрузить нас по полной? Так грузите. А бить то за что? Это вы зря. Переборщили.

Видимо почувствовав в Максе скрытую угрозу своему беспрекословному и душевному авторитету, старослужащие в нерешительности переглянулись, пытаясь сообразить, как же им поступить дальше. Первый очухался Иванов.

— Ах, ты наш смекалистый! Видать, ты не раз был бит.

— А мне все до фени. Я человек импульсивный. Быстро завожусь. А если заведусь, мне все по барабану. — Все это Макс говорил спокойно и тихо. Даже дурак бы понял, к чему были сказаны эти слова. Но солдаты не приняли это в расчет. И напряжение в воздухе становилось все сильнее и сильнее.

Тяжкое напряжение первый не выдержал Мутыгин. Он посчитал, что его гордость и самолюбие было задето. Особенно масло в огонь добавили слова Макса о том, что они старослужащие, словно дебилы, мутожат их слабонервных салаг, которые не научились жить как следует на гражданке.

С диким ревом, напоминающим крик раненого зверя, Володька с кулаками налетел на Макса. Тот с легкостью отбил удар. И развернувшись, шмякнул Мотыгина головой об стену. Красные подтеки крови тут же стали стекать тонкими струйками по стене вниз. Мутыгин как то странно обвел всех взглядом. Машинально коснулся своего разбитого носа. Где то с минутой он не мог понять, что такое произошло. А потом сразу же попытался снова налететь на Макса.

Макс ожидал такую реакцию, и он уже был готов отразить еще одну попытку налета. Но тут, же на него навалились остальные старослужащие,