Юлия Воронкова, известная сериальная актриса, была Лениной подругой еще со школы, знала о жизни Крошиной все и даже чуть больше, потому никогда не стеснялась в выражениях и говорила в глаза все, что думает. Разрыв с Андреем Юлька осуждала горячо и пыталась убедить Лену сделать первый шаг к воссоединению, но та уперлась, хотя даже себе не могла четко объяснить причину этого упрямства.

Жить с Паровозниковым было вполне комфортно, хотя порой он пытался намекнуть Лене, что объем выливаемой на его голову заботы нужно бы сократить. Однако Крошина была так устроена – ей хотелось заполнять собой все пространство в жизни мужчины, не занятое работой, а в случае с Андреем – и рабочее тоже. Юлька не раз говорила, что невозможно так душить мужчину заботой и вниманием, этого не в состоянии выдержать никто – собственно, так и было. Даже зацикленный на себе нарцисс Никита Кольцов не смог терпеть Лениных попыток окружить его максимальной заботой, что уж говорить о Паровозникове, который привык все и всегда решать сам…

– Да и черт с ними, – вздохнула Лена, отвлекаясь от нерабочих мыслей. – На мужиках свет клином не сошелся, в конце концов. Почему я должна себя менять? Я себе комфорта хочу в первую очередь, а мой комфорт – такой, мне надо быть для кого-то смыслом жизни, а не скрашивать досуг в свободное от всего остального время.

Но глубоко в душе Крошина уже не была так уверена в своей правоте…

Вдруг выглянуло солнце. Для осени в их регионе это было весьма редким явлением – чтобы вот так ярко и даже обжигающе с самого утра светило в окно, словно намекая на предстоящий хороший день. Лена, разбуженная солнечным лучом, зажмурилась, потянулась в постели и села, нашаривая рукой телефон на тумбочке.

– Еще полчаса можно было спать… – простонала она вслух, но вдруг подумала, что в такой теплый день лучше бы выйти пораньше и прогуляться до работы пешком.

Решительно откинув одеяло, она прошлепала в ванную, быстро закончила все утренние процедуры и принялась варить кофе и готовить завтрак.

В последнее время Лена приучила себя делать это, хотя прежде обходилась чашкой кофе с молоком.

«Пирог, что ли, вечером испечь? – думала Крошина, помешивая овсянку в кастрюльке. – А что… можно с дрожжевым тестом не заморачиваться, сделать просто заливной, тоже вкусно».

Однако на смену мыслям о пироге тут же подкрались другие – о том, что размер одежды за последний год изменился в сторону увеличения, и этот факт Лену очень печалил. Она никогда не была худой, но и назвать ее пышкой было бы преувеличением, однако то, что любимые джинсы перестали застегиваться, а «молния» на форменной юбке предательски топорщилась и грозила разъехаться в самый неподходящий момент, убеждало Лену отказаться от пирога на ночь.

– Не представляю, как Юлька всю жизнь ест и не поправляется, – вздохнула Лена, глядя на свое отражение в стеклянной дверце посудного шкафа. – Ведьма, не иначе…

Сегодня же Крошиной пришлось пропустить не только планировавшийся ужин, но и завтрак. Едва она села за стол, как зазвонил телефон – это оказался Андрей.

– Ты еще дома? – спросил он без всяких приветствий.

– Да, а что случилось?

– Выходи, заеду через десять минут, у нас опять труп.

Бросив полный сожаления взгляд на тарелку с овсянкой, Лена наскоро выпила кофе и, прихватив с вешалки в прихожей плащ и сумку, вышла из квартиры. На ходу пытаясь попасть в рукав и стараясь при этом не уронить зажатую локтем сумку, она спустилась по лестнице и толкнула подъездную дверь.

Пришлось зажмуриться – солнце светило совершенно по-летнему, и вместо плаща стоило прихватить очки, однако возвращаться времени уже не было – во двор въехала машина Паровозникова.

– Что за труп? – поинтересовалась Лена, усаживаясь на переднее сиденье.

– Не знаю, – буркнул Андрей, – не видел еще.

– А где?

– На свалке.

– Где?!

– Ты же слышала.

Лена бросила тоскливый взгляд на свои туфли.

– Ты бы хоть предупредил, что ли…

– У меня в багажнике сапоги резиновые валяются, их наденешь.

Крошина не стала говорить, что ее тридцать шестой размер никак не сопоставим с сорок пятым Андрея – в конце концов, она не на танцы в этих сапогах, потерпит. Все лучше, чем бродить по горам мусора в туфлях на каблуке, пусть и невысоком…

– Больше никаких подробностей? – спросила она, и Паровозников пожал плечами:

– У меня – нет, а там вроде Петька должен уже быть, он дежурит.

– Ты чего такой злой с утра?

– Не выспался.

– А-а…

Лена замолчала, глядя в окошко. Солнечное утро, подарившее надежду на хороший день, оказалось всего лишь миражом – сейчас придется неизвестно сколько времени провести на свалке, стараясь не дышать глубоко, осматривать непонятный труп – и все это под аккомпанемент карканья стай ворон, коих на свалке водилось великое множество. Так себе денек…

С трудом переставляя ноги в здоровенных резиновых сапогах, Крошина шла за Андреем, стараясь не сильно отставать – ей было не по себе на этой огромной территории, заваленной мыслимым и немыслимым мусором. Откуда-то издалека слышался собачий лай – бездомных псов здесь тоже хватало.

Наконец, они увидели полицейского в медицинской маске – видимо, таким образом парень пытался хоть как-то защититься от отвратительного запаха.

Паровозников ткнул в его сторону «корочками», Лена тоже вынула из кармана удостоверение, и парень указал рукой направление:

– Еще метров двести, увидите металлический гараж, так вот возле него. Следователь и эксперты там.

Крашенинников, Николаев и его стажер Миша действительно были возле обшарпанного гаража. Там же крутился мужчина в мятом костюме с портфелем под мышкой, а чуть поодаль прямо на куче мусора сидели два бомжа и о чем-то тихо переговаривались.

– Картина протухшим маслом, – изрек Андрей, оглядывая место.

– Здрасте, Елена Денисовна. – Подошедший Крашенинников выглядел уставшим, видимо, ночью даже не прилег.

– Рассказывайте.

– Труп принадлежит мужчине, возраст эксперт определить пока не смог – тело сильно обгорело. Убит не здесь, следы волочения ведут в сторону дороги – во-он туда, – рукой указал направление Петр. – А вот сжечь его пытались здесь. Вот по дыму эти ребята и обнаружили тело. – Он кивнул в сторону бомжей. – Случилось это ориентировочно около трех часов ночи. Собственно, все.

– А что скажут специалисты? – Лена посмотрела на сидевшего возле трупа на корточках Николаева, и тот пожал плечами:

– Только то, что тело сильно обуглилось. Но вот в области грудной клетки пять отчетливых ран, предполагаю – от ножа. А Михаил настаивает, что орудие убийства то же, что и в прошлый раз.

– Нож китайского спецназа?