К сожалению, я не попал на эту стройку, но я надеюсь, что еще будет много строек ,на которые я смогу поехать. Теперь же мне надо учится, и учится.

31 октября 1932 года.

Последние дни у нас теплая, хотя и пасмурная погода + 12 градусов. В Москве идет полная перестройка улиц и площадей, строятся новые гостиницы, которые будут не хуже, чем в Европе.

Сегодня у меня получилась небольшая размолвка с Ирой. Она спросила, какие у меня планы на будущее. Я ей ответил, что главное пока учится, потом набираться опыта и попытаться достичь каких-то вершин, хотя бы, например, стать директором хотя бы небольшого, как наше предприятие. А как же быть с семьей, – поинтересовалась она. Я сказал, что мне пока об этом рано думать, ибо семья будет мне мешать достичь запланированных высот. Ира на такие мои слова обиделась, и я её попытался успокоить, говорил, что я люблю её, и мы обязательно поженимся, лишь только я сумею стать на ноги. Не знаю, насколько мой ответ удовлетворил её, но больше мы к этому вопросу не возвращались. Хотя от неё снова повеяло холодком. Но что я могу сделать, я ж не могу её обманывать и говорить не то, что думаю. А если следовать её взглядам на жизнь, то я должен бросить сейчас учёбу и создавать семью. Нет! я к этому не готов. Она ж первая меня разлюбит, если я не добьюсь в жизни никаких результатов.

5 декабря 1932 года.

В начале декабря стоит пасмурная погода. температура -2+2 градуса. Сегодня идет дождь, который превращает асфальт в сплошной лёд. Сегодня ходили с Ирой на фильм Встречный. Это второй звуковой фильм в Советском Союзе. Очень хороший фильм, особенно, понравился мне там Петр Алейников и Николай Черкасов в роли постового милиционера. Ире понравилась песня о встречном. Всё время после фильма она напевала мелодию этой песни. Вообще-то последнее время она стала малоразговорчива, как бы ушла в себя. Тем не менее, на занятиях мы всегда вместе, что даёт право нашим однокурсникам звать нас "молодоженами".

10 декабря.

Меня вызывали в бюро комсомола. Но меня принял не секретарь комсомольской организации, а незнакомый мне человек, который принял меня в отдельном кабинете. Сначала он говорил мне о том, что они всё знают обо мне и потому могут положиться, как на человека, который предан идеалам революции. Затем он перешел к основному, то есть стал меня расспрашивать о том, какая обстановка царит в цехе, о чем говорят между собой люди, есть ли подстрекатели у них в бригаде, которые агитируют против Советской власти. Я ему отвечал, по мере, возможности правдоподобно, но, что бы не подставлять моих знакомых, друзей. Ведь мы много чего говорим между собой даже неприятные вещи для нынешнего правительство. Причин для этого больше чем достаточно, потому как цены на товары повышаются, а зарплата нет. Только откровенной агитации против Советской власти не замечал я, ибо мы по-прежнему верим, что мы строим лучшую в мире страну без поработителей и капиталистов. На этом наша встреча закончилась. Он в конце сказал, что бы я никому не рассказывал о нашей встрече и на будущее записывал бы все, что люди говорят между собой.

Со сложными чувствами я выходил из этого дома. Строим новое общество, а методы вводим царской охранки.

3 января 1933 года.

Пасмурная погода в Новый год очень непривычен для Москвы. Положение в стране почти военное. Введена паспортная система, за воровство нескольких килограмм могут даже расстрелять, за прогул увольняют с работы, а это практически смерть, ибо лишаешься карточки, а в магазине ничего практически нет. В ВУЗах обязательная военная подготовка, цены растут вверх, а зарплата не увеличивается, а наоборот падает. Если положение не улучшится в ближайшее время, то следует ожидать какого-то взрыва, бунта против власти.

14 января 1933 года.

Я впервые был в ресторане. Дело в том, что наше предприятие успешно закончило задание первой пятилетки, и руководство цеха приняло решение отметить этот успех в ресторана. Были руководители цеха и несколько передовых рабочих. Было хорошо. Удивительно, на улице почти, что голод, а в ресторане изобилие и полным-полно народа. Целый вечер играл оркестр, пела одна красивая певица. Давненько мне привлекали огни ресторана, но средства не позволяли. Живут же люди, которые могут позволить себе посещать такие заведения. Было немало военных, особенно, летчиков. Видно, правду говорят, что у них хорошие зарплаты.

23 января 1933 года.

Ходили на лыжах с Ирой в Сокольники. Снега еще немного, но снег хороший, и идти было хорошо. Часа три мы с ней походили. Снова говорили о нашем будущем. Ира не поддерживает меня и мне обидно, что она не понимает меня, что я ж для неё стараюсь. Тем более, разве можно заводить семью в нынешнее время. А вдруг ещё дети пойдут, тогда прощай все мечты. Расстались мы холодно. Мне тяжело, так как я люблю по-настоящему, и она для меня самый лучший человек, и всё для неё готов сделать и сделаю. Но она вот не понимает.

17 февраля 1933 года.

Был в милиции, пришла повестка. Я даже не мог предположить по какому поводу я должен придти туда. Оказалось, там открыли дело на руководство цеха за растрату государственных денег, которые оно потратило на ресторан. А поскольку и я там был, то и мне выдвинули обвинение в причастности. Я оправдывался тем, что не знал, на какие деньги мы гуляли в ресторане. Но мне никто не верил. Меня обвиняли, почти, что в измене родины, соответственно, и наказание от нескольких лет до расстрела. Пока что меня отпустили, пока идет следствие. Я вышел оттуда ошарашенный. Не знал что делать, что предпринять, к кому обратится за помощью.

21 февраля 1933 года.

Я никому не говорил о вызове в милицию, но видно, очень изменился за последнее время, потому что мама спрашивает все, что со мной случилось, не заболел ли, что даже от пищи отказываюсь. На работе тоже кошмар– никто со мной не разговаривает, если я обращаюсь к ним с вопросом, то они не отвечают, а отворачиваются. Мы, вдруг, стали все чужие. Как могло так стать? Неужели они меня не знают? Почему же они в таком случае выбрали меня в редколлегию газеты? Даже Ира сказала, что бы я не приходил к ней. Я её попросил объяснить – почему, но она ничего не ответила. Я один, совсем один и что меня ждет?