задумчиво хмыкнул. Он двинулся к задней двери и достал оттуда огромный букет розовых роз.

— Я учел предыдущие ошибки. Не принял во внимание твой возраст, представления об отношениях, и… ухаживаниях, — сухо, по-деловому произнес он и протянул мне.

Я невольно усмехнулась. Он говорил об этом так словно, другие женщины ждут чего-то другого от мужчин. С другой стороны, что я вообще знаю об этом человеке и о его мире? Не в силах сдержать улыбки и восторженного вздоха приняла цветы и тут же чуть не упала вместе с ними. Они оказались довольно тяжелыми.

— Черт, кажется перестарались они в цветочном, — ругнулся он, когда помог мне найти равновесие.

— Спасибо, они очень красивые, — прошептала я тихо. Он был так близко, что я ощущала, как его дыхание треплет волосы, а горячие ладони обжигали талию даже через одежду.

— Я рад. Рита, прошу сядь в машину, мы всего лишь пообедаем, — вот он вроде пытается быть мягким, и даже говорит «прошу», а все равно звучит, как приказ.

Наверное многие девушки меня поймут, отказывать после такого поднесения не совсем удобно, и как-то неловко, но соглашаться тоже не спешила. Я топталась на месте не зная, как поступить.

— Только недолго, мне еще курсовую писать. Одногруппники будут меня ждать в библиотеке. Я напишу подруге, где я и с кем.

Наверное в его глазах я вновь выглядела глупо, но это наше с Камилой главное правило, которое мы установили, как только приехали в столицу — никогда не пренебрегать мерами безопасности.

— Без проблем, — усмехнулся Константин, — хочешь я тебя отпрошу? — предложил он серьезно, но появившиеся морщинки вокруг глаз говорили о том, что он шутит.

Наверное именно это меня успокоило. Словно способность шутить делает его более человечным.

Константин помог мне сесть в машину, и пока он ее обходил, что бы занять свое место за рулем, я все же позволила себе оглядеться в ней. Мне еще не доводилось ездить на таких авто. Я не из тех девушек, что разбираются в автомобилях, хотя мне хотелось бы. Но не надо быть авторитетным знатоком, чтобы понять — этот монстр стоит целое состояние.

Сиденье было удобным, кожа на обшивке удивительно приятна на ощупь, запах в салоне легкий, ненавязчивый. Здесь все было сделано для комфортной езды. Я же вопреки всем стараниям инженеров и мастеров, что создавали это чудо автопрома почувствовала себя здесь крайне некомфортно, словно я нечто инородное в этой обстановке. Что-то что нужно срочно отсюда удалить.

А вот Константин выглядел вполне воодушевленно. Он пытался говорить со мной на отвлеченные темы, задавал вопросы, но когда понял, что я отвечаю односложно просто включил музыку.

Я понимала, что веду себя по-идиотски. Я достаточно эрудирована и вполне способна поддержать беседы на разнообразные темы, и вообще люблю поболтать, но сейчас словно язык прилип к небу.

Когда мы начали стремительно приближаться к черте города, я запаниковала.

— Куда мы едем?

— За город. Не волнуйся, не далеко. Там есть отличный ресторан у леса на берегу реки. Тебе понравится.

— Это было не обязательно, мы могли бы пообедать где-нибудь в городе. Дорога займет время и меня будут ждать, и …

— Рита, давай договоримся еще кое о чем, — с нажимом произнес Константин, — не надо мне врать. Никогда! Я знаю, что у вас модульная неделя. Впереди каникулы. Ты получила все автоматом. Никакой курсовой работы тоже нет.

Да, этот мужчина пугает и давит своей энергетикой, социальным статусом и поведением, но вся моя робость и страх исчезли в одно мгновение. Я зажглась словно спичка. Во мне бушевала буря эмоций, точнее всего одна эмоция, но она рвалась наружу, желая уничтожить все вокруг. Я была зла. Он не имеет права беспардонно рыться в моей жизни без моего позволения.

Если до этого букет цветов и его неожиданное приглашение на обед всколыхнули во мне романтический настрой, то сейчас мне хотелось сначала накричать на него, а потом выйти громко хлопнув дверью.

Но проблема в том, что я не умею выпускать негативные эмоции на волю. Внутри меня часто может происходить апокалипсис, я могу переживать невероятный спектр эмоций, при этом внешне оставаясь спокойной.

— Остановите машину, — попросила громко, без истерики, но злости в интонации скрыть не смогла.

— Рита, сбавь тон, — Константин сказал это тихо и вроде бы спокойно, но в голосе сквозили холодный метал и угроза.

— Остановите машину! — твердо повторила я, но уже тише. Не то, чтобы я решила подчиниться, но мне хотелось дать понять, что мной движет не женская истерика, а здравый смысл.

— И еще на будущее, я не приемлю, когда на меня повышают голос, и уж тем более женских истерик, — продолжал он устанавливать правила.

— А, я, когда нагло лезут в мою жизнь! — процедила я. — Машину остановите!

Константин остановился через пару метров, вот только выйти я не смогла — дверь была заблокирована.

— Я остановился, но не собираюсь в таком состоянии тебя выпускать, — хмыкнул ответ на мой недоуменный взгляд.

— Со мной все в порядке, откройте дверь пожалуйста, — произнесла я ровно, сделав перед этим несколько глубоких вдохов.

— Сначала давай обсудим, что тебя взбесило? То, что я наводил справки или то, что я узнал о твоей жизни вообще? Ты стыдишься матери? Своего положения?

Он говорил спокойно, холодно. Без какого-либо намека на сочувствие. Нет, мне не нужна жалость. У меня на нее аллергия. И все же эта отстраненность в его словах ранит. Константин жесток. Для него все, что он накопал обо мне — это лишь эпизод из чьей-то жизни, а для меня настоящая трагедия, в которой не предвидится счастливый конец.

— Я не стыжусь своего положения, — прошептала тихо, едва слышно. К горлу подкатил ком, болезненный, он давил на голосовые связки не давая говорить внятно. Не позволяя вздохнуть.

— Значит стыдишься матери, что ж это понятно, но не логично. В ее образе жизни нет твоей вины. Рита, часто обстоятельства складываются таким образом, что я должен знать о своем ближнем окружении все. Еще я очень нетерпелив. Не в моих правилах тратить время в пустую, поэтому все, что мне было нужно я узнал. Конфетно-букетный период у нас с тобой будет, но это нужно лишь тебе, а я для себя уже все решил. Информация, которую я получил, говорит о том, что я не прогадал, когда выбрал тебя, — сказал он деловым тоном.

— В каком смысле?

— Хм, дифирамбы и романтические оды петь я тебе не стану. Извини, я не романтик. Ты и сама знаешь насколько хороша, но предпочитаешь