- Кстати, насчет сети, - перебивает только открывшую рот девушку, обращается к ее спутнику, - поговорить с тобой хотел, вы же вроде с другом сейчас и сигнализациями занимаетесь, можете и ко мне наведаться?

Глеб в этот момент смотрит почему-то на меня. Изучает, препарирует, аж краска лицо мне все заливает.

- Не совсем сигнализациями, мы же не охранная фирма, - морщится от подобного сравнения наш ботаник, - мы занимаемся сейчас разработками новой системой защиты для компаний подобного рода, но ты прав, контакты у нас есть. Могу тебе фирму «Бульдог» посоветовать, они первыми запускают новый проект. В тестовом режиме, правда, но за этим сейчас будущее, не прогадаешь.

- Лады, забились, - по-простецки отвечает мой сосед по столу.

И речь его так разительно отличается от слов Глеба, словно они из совершенно разных планет.

- А ты чем занимаешься, Маня? – Ира с чего-то решает, что может обращаться ко мне таким уничижительным образом, хотя разрешено такое, что сейчас, что тогда, было только Славе. По блату, так сказать. Как-никак, на один горшок в садике ходили. Чего уж там.

- Мария, - полностью копирую манеру поведения надменного Глеба, и вроде как у меня неплохо получается, вон, как у нее лицо перекашивает и вытягивается, - мы с Вячеславом на стадии сборов, переезжаем в другую страну, перемены…

Многозначительно молчу, давая всем додумать дальнейшее самим. Молюсь, чтоб никто не стал задавать лишних вопросов. Иначе нашу легенду точно потопят.

- Не ожидал, что вы вместе будете, - смотрит на наши отчужденные друг от друга тела Глеб, чешет переносицу.

И пялится он вот совсем не в сторону моего лица, глаза его скорее находятся в районе моих ключиц и ниже. Гораздо ниже.

- А как насчет работы? Слышала, ты ассистентом у Ковалевского работала, и как? – не унимается никак эта Ирка.

Я стискиваю под столом кулаки. Борюсь с желанием все здесь разгромить.

- Так ее же уволили, - восклицает вдруг Сашка, - ой.

Затыкает ладошкой рот, но слово не воробей. Вылетело уже, все прекрасно все расслышали.

- Да? – улыбается сочувствующе бывшая подружка, - как жаль.

И вот совсем ей не жаль, змее подколодной. Глаза ведь не зря говорят, они зеркало души. А у нее она уже давно с гнильцой. У меня на такие вещи чуйка. И в этот момент я не придумываю ничего лучше, чем запихать в рот огромный кусок пирога. Права ведь пословица «пока я ем – я глух и нем». Так-то вот, однокласснички.

В общем, встреча заканчивается для меня провально. Никто мне по поводу веса ничего не говорит, но смотрят так выразительно, что сомнений насчет главной сплетни года не остается. Еще и шепотки за спиной. А вот утро компенсирует мне все затраченные здесь нервы.

Просыпаюсь тяжело. И снова от стуков, грохота и витающего в воздухе волнения.

- Ааа, - стону, кричу в подушку, луплю, что есть сил, по одеялу.

Хоть бы один день дали выспаться. Дурацкий ремонт. В котел этих Петровых со своим евроремонтом. Честный люд с пути истинного сбивают. Жить не дают.

- Надо срочно переезжать, - хриплю, голос сонный, глаза безбожно слипаются.

Захожу быстро в онлайн-банкинг, но счет меня ничем не радует. Те же цифры, что и вчера. Так что переезд откладывается на неопределенный срок. Живот предательски урчит, я переворачиваюсь на один бок, на другой, но глас желудка унять не получается.

- Уффф, - выдыхаю, когда подрываюсь с постели.

Так резко поднимаюсь, что кружится голова. И тут же пиликает телефон. Фокусирую взгляд на экране, но все плывет. Славка пишет ни свет, ни заря. Голосовое сообщение. «Срочно зайди ко мне, как проснешься. У меня для тебя офигенные новости». От его жизнерадостного голоса у меня все в тугой узел внутри завязывается. Даже подташнивает будто.

- Проснулась, гулёна? – подтрунивает надо мной мама, проходя мимо моей комнаты с рулоном обоев, - еды сегодня не жди, мы в делах. Да и тебе полезно, устрой себе разгрузочный день.

А вот живот мой с ней не согласен. Урчит, как паровоз. Умываюсь холодной водой, пытаюсь привести себя в порядок. Выходит, правда, с трудом. Гляжу в зеркало, а там картина маслом. Упала с сеновала, тормозила головой. Волосы торчат во все стороны, глаза красные, лицо вообще такое, будто я им гвозди забивала. Не айс. Вздыхаю, но поделать ничего не могу. Иду в таком виде к другу. Открывает он после моего стука секунд через пять. Будто под дверью ждал моего визита.

- Ну, и горазда же ты спать, Манька, - хватает за запястье и тянет за собой в сторону кухни.

А там пир горой. На столе и любимая так и не съеденная вчера кулебяка, и мясной пирог, и пирожные с кремом. Объедение. Ням-ням.

- Ты что, вчера еду с ресторана спёр? – возмущенно поворачиваюсь к нему, а сама нет-нет да поглядываю на вкусности.

В желудке все сосет от нетерпения, разъедается желудочным соком.

- Не спёр, - поднимает указательный палец вверх, - а предотвратил нецелевое использование проплаченных нами продуктов питания.

- И какого же этого твоего, не-це-ле-во-го использования? – четко проговариваю, а сама мысленно потираю руки, затем присаживаюсь и тянусь к приборам.

- Воровства, конечно же, - говорит так, будто расписные истины мне тут объясняет, - мы за это деньги заплатили, имеем право.

«Право» он особенно выделяет, так что я просто машу рукой, чтоб не продолжал. А то знаю, как присядет на уши на свою любимую тематику, так потом не отделаешься от него никакими способами.

- Ты мне зубы не заговаривай, - впиваюсь зубами в сочную курочку, аж сок течет по подбородку, - зачем звал так рано?

Обгладываю ножку до костей, облизываю пальцы и только, было, примеряюсь к пирогу, как следующие его слова спускают меня с небес на землю.

- Глеб предлагает тебе работу, - а вот этого я вообще не ожидала.

Смотрю на нетронутый кусок торта, на пирог, на Славу, на свои ляжки. И громко начинаю рыдать.

- Ууу, - всхлипываю, рукавом вытираю слезы.

- Ты чего? – подбегает друг и пытается салфеткой вытереть мне щеки.

- Ты почему меня не остановил? – кидаю куриную кость на стол, бью себя по рукам, - я ж на диеееееете.

Тяну слова, презирая себя в этот момент. Ну, никакой силы воли.

- Так утром же можно, Манюнь, - хлопает меня по спине, отходит и нагло забирает со стола причитающееся мне мясное совершенство, - калории при утреннем приеме пищи пойдут тебе на пользу. Если говорить по-научному, то еда расщеплится и превратится в энергию. Так что ни в чем себе не отказывай.

Я только хлопаю глазами, беспомощно наблюдая, как мучное изделие со скоростью света исчезает у него во рту. Не до его теорий. Вздыхаю. Горько смотреть на чужое обжорство, обидно.