Пытаясь разобраться в своем отношении к жене, Сидней понял, что она больше не производит на него прежнего впечатления. Повстречавшись с Кристиной впервые, Сидней решил, что влюбился на всю жизнь, но на самом деле он угодил в старую, как мир, ловушку, куда попадались многие мужчины. Кристине удалось сыграть на тех же струнах, которые отозвались на ее призыв прошлым вечером.

Но этой опасности можно избежать. Скоро Сидней перевезет Кристину в «Оазис», и все кончится. Останется лишь оплачивать счета, да раз в неделю навещать жену, в остальном же ею будет заниматься медперсонал.

Рано или поздно к Кристине вернется память. А затем можно будет расторгнуть и абсурдный брак.

Кристина сидела в салоне шикарного лимузина, управляемого невидимым за перегородкой шофером, и размышляла над тем, что сказал бы доктор Ноулз, если бы она призналась, что предпочитает не покидать больницу, лишь бы не оставаться наедине с мужем даже в автомобиле.

Кристина искоса взглянула на Сиднея. Тот сохранял каменное спокойствие, но ей показалось, что его тоже не радует пребывание в этой жилой комнате на колесах.

Горло Кристины сжалось. Хорош, должно быть, был их союз! Доктор Ноулз неоднократно подчеркивал, что потеря памяти не влияет на интеллект. Кристина могла бы добавить, что и интуиция остается прежней. Некое шестое чувство упорно подсказывало, что ее супружество с мистером Рейнольдзом не было безоблачным.

Интересно, со всеми ли Сидней ведет себя так сдержанно, или только со мной, гадала она. Похоже, он никогда не улыбается, не смеется и вообще лишен каких-либо эмоций.

Возможно, по этой причине то, что случилось вчера вечером, оказалось настоящим потрясением. Кристина никак не ожидала подобной вспышки неприкрытой страсти. Сейчас ее снедало любопытство — было ли вчерашнее происшествие исключением, или вежливая монотонность отношений мистера Рейнольдза со своей женой временами прерывалась вспышками гнева, перерастающими в желание, и тогда миссис Рейнольдз впивалась пальцами в плечи супруга, почти умоляя взять ее?

Кристина плохо спала прошлой ночью. Даже вызвав дежурную медсестру и попросив у нее таблетку снотворного, Кристина продолжала лежать в темноте, глядя в белеющий потолок и пытаясь представить, что произошло бы дальше, если бы вчерашний трепетный поцелуй не был прерван. Кристине хотелось верить, что здравый смысл возобладал бы, и она нашла бы в себе силы оторваться от Сиднея.

Но вкрадчивый шепот из глубины сознания подсказывал, что все бы закончилось тем, что они с Сиднеем оказались бы в постели, даже невзирая на то, что муж все еще оставался для Кристины посторонним человеком…

Незаметно для себя Кристина уснула, но и во сне ее преследовали соблазнительные картины. Она видела, как Сидней снял с нее халат, затем ночную сорочку, поднял вверх ее руки и стал целовать четко выделившиеся округлости груди, играя языком со сжавшимися сосками. Как потом он опустился вниз и принялся покрывать быстрыми поцелуями живот и бедра.

В следующий момент Кристина словно повисла над постелью, видя на ней себя, лежащую под Сиднеем с широко раздвинутыми ногами и запрокинутой головой. Кристина слышала собственные стоны, непрерывно звучащие в тишине палаты, видела свой раскрытый в экстазе рот.

Сидней скорыми размеренными движениями овладел ею, доставляя пронзительное наслаждение. Кристина словно раздвоилась, видя себя со стороны и одновременно испытывая все ощущения. Она чувствовала, как под ее ладонями напрягаются от усилий ягодицы Сиднея, и вжимала его в себя, заставляя проникать глубже. Уловив желание Кристины, Сидней подхватил ее ноги, поднял их и прижал к своим плечам.

Кристина по-новому ощутила в себе скольжение твердого, кажущегося ей огромным члена, и тут же увидела, как он ритмично и неутомимо входит в нее, сразу же возвращаясь обратно. Необычное раздвоенное восприятие ввергло Кристину в пучину дикого, необузданного и едва переносимого удовольствия. Она ощутила себя летящей вниз, во тьму, но падение на дно приостановила последняя мощная судорога, пробежавшая по всему телу и сорвавшая с губ новый крик.

От этого крика Кристина проснулась и обнаружила, что лежит на спине, раскинув ноги и слегка двигая нижней частью тела в такт ритму из сновидения…

Тут в дверь тихо постучали, и в палату заглянула медсестра.

— Миссис Рейнольдз, с вами все в порядке? Мне показалось, что вы кричали?

— Нет-нет! Не стоит беспокоиться, — поспешно произнесла Кристина, заливаясь краской смущения и надеясь, что это не заметно в предрассветных сумерках. — Это был всего лишь сон.

Сегодня Сидней попросил прощения за вчерашнее, и Кристина приняла его извинения, но в глубине души она понимала, что стоит ему только прикоснуться к ней…

— Что случилось?

Кристина отвернулась от окна и удивленно взглянула на Сиднея. Тот хмурился, но выражение легкого раздражения было на его лице с самого утра.

— Ничего, — спокойно ответила Кристина.

— Мне послышался стон. Ты хорошо себя чувствуешь?

— Стон? — Кристина делано рассмеялась. — Я и не заметила! У меня… немного болит голова, — быстро нашлась она.

— Думаю, тебе лучше принять одну из тех таблеток, которыми снабдил тебя перед отъездом доктор Ноулз, — озабоченно произнес Сидней.

— Хорошо, — послушно согласилась Кристина, вынимая из сумочки баночку с наклейкой, на которой было написано название лекарства.

Сидней открыл бар и плеснул в бокал немного минеральной воды.

— Послушай, — начал он, когда Кристина проглотила таблетку. — Насчет вчерашнего…

— Я не хочу говорить об этом.

— Я тоже не хочу, заверяю тебя, что это больше не повторится.

— Надеюсь.

— Мы оба много пережили за последние дни. Несчастный случай… Затем ты потеряла память.

— А что было до этого?

— В каком смысле?

Кристина помедлила.

— У меня возникло ощущение… что наш брак был не слишком удачным.

Пришла очередь задуматься Сиднею. Ему не хотелось лгать.

— Брак как брак, — произнес он наконец. — Мне трудно дать ему какую-либо оценку.

Иными словами, я угадала, подумала Кристина. Впрочем, ничего странного в этом нет, она чувствовала, что не очень-то нравится Сиднею.

Оба замолчали и остаток пути не разговаривали.

Весь «Оазис», казалось, был пронизан духом радости. Сестра, принимающая посетителей в вестибюле, улыбалась, глаза девушки из регистратуры сверкали весельем, санитар, проводивший Кристину и Сиднея в залитую солнцем палату, светился добродушием.

— Уверен, вам понравится у нас, миссис Рейнольдз, — произнес он.

Кристина подумала, что подобная фраза больше подошла бы гостиничному портье. Но они находились не в отеле. «Оазис» был больницей, как бы его ни называли. А я не хочу в больницу, пронеслось в голове Кристины, я не больна, мне только нужно вспомнить…