предложения, печально известные своей абсурдной проамериканской направленностью, и рассматривал корейскую экономику как придаток американской. За свои безрассудные и непоследовательные политические взгляды он был в значительной степени изолирован от корейского народа.

Ри был выбран не потому, что у него была огромная поддержка в Корее; это не так. Ри выбрали не потому, что он был известен своими лидерскими качествами; это не так. Ри был выбран не потому, что у него было сильное чувство лояльности и привязанности к Корее; у него его не было. Его выбрали по одной-единственной причине: он был единственным человеком во всей Корее, который публично провозгласил: "Мы рассматриваем возможность установления политического режима, подобного американскому".

Однако на севере страны после капитуляции Японии все пошло совсем по-другому. Генерал Ким Ир Сен сформировал народные комитеты, создав 8 февраля 1946 года Временный народный комитет Северной Кореи. Таким образом, основной вопрос антиимпериалистической, антифеодальной демократической революции - вопрос о власти - был успешно решен в Северной Корее. В этот период Советская Армия разместила в Северной Корее часть войск для оказания помощи в переходе страны от японского колониального ада к народной республике. Поскольку и генерал Ким Ир Сен, и советский народ черпали вдохновение в марксизме-ленинизме, между ними возникло естественное родство.

Однажды утром во время переходного периода я увидел, как мама вышагивает возле дома. Не понимая, что она делает, я тут же побежал разбираться. "Почему ты так ходишь?" спросила я ее.

"Тише!" - сказала она, жестом приглашая меня подойти поближе. Я увидел, что она стоит у окна спальни генерала, а в руках у нее большая палка.

"Все в порядке?" сказал я, тихо подойдя к ней.

"Ты же знаешь, как много генерал работает для людей", - прошептала она. "Ему удается лечь спать только перед рассветом, а потом ему снова нужно вставать. А все эти воробьи - настоящая помеха. Похоже, им нравится шуметь как можно больше, и чем больше шума, тем больше неприятностей они приносят. Если я их прогоню, генерал будет спать спокойно. Помните: важно сделать все возможное, чтобы помочь генералу Ким Ир Сену в восстановлении страны".

"Я понимаю", - сказал я, принимая ее слова близко к сердцу.

С каждым днем моя преданность генералу только возрастала. Видя, что он очень любит моллюсков, мы с мамой набрали их в реке Тэдон и принесли домой в платке. Мы посыпали песком дорогу, по которой ездил автомобиль генерала, и жгли полынь под окнами его спальни, чтобы отогнать комаров. Я собирал дикий виноград, северные киви и лесные орехи в густых кустах, чтобы положить их на его стол.

Но я не просто хотел помочь генералу Ким Ир Сену. Я отчаянно хотел соответствовать его военному наследию. Поэтому я стал брать с собой деревянный игрушечный пистолет и послушно размахивать им у кабинета генерала. Когда однажды днем мимо меня проходила мама, она ахнула. "Почему ты стоишь там, как его телохранитель?" - спросила она

"Я тоже телохранитель!" настаивал я.

Она подошла и долго гладила меня по голове. Это было все, в чем я нуждался. Я считал себя настоящим, живым телохранителем и относился к своей роли очень серьезно. Когда бы я ни находился в кабинете генерала Ким Ир Сена, я всегда был начеку, чтобы убедиться, что там нет никаких неприятностей. Вот и в один холодный день я был рядом с ним, пока он ел скромный обед - разумеется, все время работая. Закончив есть, он вытянул руки и зевнул. "Я пойду в свою комнату, чтобы вздремнуть", - сказал он мне. "Ты будешь здесь в порядке?

"Да, генерал", - сказал я. Затем я встал и отдал честь. Генерал улыбнулся в ответ, затем ушел в свою боковую комнату и закрыл за собой дверь.

Вскоре после этого в кабинет генерала вошел иностранный военный чиновник. У него на груди было приколото множество военных лент, и он явно был важной и уважаемой персоной, но это не имело значения. Я все еще был телохранителем и должен был выполнять свою работу. Я тут же встал перед дверью, за которой дремал генерал Ким Ир Сен, и преградил иностранцу путь.

Мужчина остановился в замешательстве. "Маленький мальчик, - сказал он, - уйд

с дороги. Мне нужно поговорить с генералом Ким Ир Сеном".

"Генерал только что закончил обед и сейчас дремлет", - сообщил я ему. "В данный момент вы не можете с ним поговорить".

"О? А кто вы?" - спросил он с суровым видом

"Я - Ким Чен Ир", - ответил я твердым голосом. "И никому не разрешается входить в комнату генерала. Пройдемте со мной, пожалуйста". Ошеломленный, иностранный чиновник последовал за мной в комнату ожидания. "На улице холодно, поэтому, пожалуйста, подождите здесь. Это ненадолго". Я оставил его сидеть там и вернулся на свой "пост" у комнаты генерала.

Вскоре после этого генерал Ким Ир Сен встал с кровати и открыл свою дверь. "Я чуть не споткнулся о вас!" - сказал он мне. "Вы все это время стояли здесь?

"Да, генерал. Это место вашего телохранителя, не так ли?"

"Полагаю, да", - усмехнулся он.

"К вам пришел человек", - сказал я, демонстрируя свой лучший детский профессионализм.

"Какой человек? Где он?"

"Я не знаю его имени, но я сказал ему подождать вас"

Генерал последовал за мной по коридору и обнаружил, что чиновник сидит там же, где я его оставил. Они отсалютовали друг другу и широко улыбнулись. "Я вижу, вы знакомы с моим сыном".

"Да", - ответил тот.

"Товарищ Чен Ир, это генерал Штыков. Он командующий советской армией, дислоцированной в Корее"

"Спасибо за терпение", - сказал я. "Очень приятно с вами познакомиться".

"Взаимно", - ответил мужчина. "У вас бесстрашный, смелый и достойный характер, как и у вашего отца. Вы действительно мальчик-генерал".

Я посмотрел на генерала Ким Ир Сена, а он сиял от гордости. "Мой сын - особенный", - сказал он. Это была не просто хвастовство отца о своем сыне, это была чистая правда. С младенчества я научился говорить раньше, чем большинство детей. С самых ранних лет я проявлял способности к острому наблюдению и четкому анализу. Я также был чувствителен к нюансам, четко улавливал идеи и умел точно выражать свои мысли. Поскольку язык - это средство мышления, развитие моих способностей к языкам значительно ускорило развитие моего мышления.

Благодаря способности к творческому мышлению я подходил к любой проблеме с новаторским взглядом и проявлял необычайную проницательность в отношении вещей и явлений. Я запоминал все, что видел, и воспринимал десять вещей, когда слышал одну. Я был настолько глубоким, что все мои высказывания