– А мама говорит, что настоящим волшебником был только Христос, – возразила она.

Колли рассмеялся.

– Насчет Христа не знаю. Ладно, покажу тебе кое-что.

Он разжал ладони, и Лейни увидела зажатый между ними стебелек овсяницы.

– Это колдовская трава. – Он озорно подмигнул.

– Ничего подобного. Просто старая травинка. И я не верю, что она помогает тебе свистеть. Вот приду домой, расскажу маме, и она…

Колли резко поднялся.

– Лейни, послушай меня. Ты не должна говорить обо мне Торну. И вообще никому не говори. У меня будут неприятности. Да Чарли…

Она тоже поднялась.

– Ты поклялся.

Колли с недоумением посмотрел на нее.

– В чем? Ах да, правильно. Но ты все равно никому ничего не говори. Мне будет плохо. Я уже не смогу прийти сюда, да и ты тоже, – добавил он с горечью. – И вообще тогда тебе придется рассказать, что ты едва не утонула в бухте.

Лейни не сводила с него глаз. Все, что он сказал, звучало весьма убедительно.

– Я ничего не скажу, – медленно произнесла она.

Наверное, впервые в жизни она сознательно решила поступить вопреки указаниям родителей.

– Вот и хорошо. – У него сразу стало легче на душе. – Отлично, Лейни. Ты одна знаешь обо мне, и ты одна будешь меня видеть.

И снова его слова прозвучали совершенно естественно, хотя она вроде бы не договаривалась с ним о новых встречах.

– Идем. Я проведу тебя к твоему дому коротким путем.

Он зашагал вперед по каменистому берегу. Его черные волосы казались шелковыми на фоне сочной зеленой травы.

Лейни моргнула, ослепленная на мгновение ярким солнцем.

– Не может быть, – прошептала она на ухо невидимой подруге. – Я в колдовство не верю, я уже большая. И все-таки он мог бы быть колдуном.

Она побежала вслед за ним и даже не заметила, что принцесса не удостоила ее ответом. Принцесса исчезла, исчезла навеки; она утонула в холодой воде Вдовьей бухты. Маленький колдун уничтожил ее.

Было уже поздно; даже луна скрылась за верхушками деревьев.

– Если тебе так уж необходимо выдумывать друзей, – сонно протянула Дебора, – могла бы выдумать кого-нибудь хорошего и доброго.

Лейни подняла голову с подушки.

– Да нет же, мам, он не выдуманный. Я же тебе объяснила. Он умеет нырять, даже там, где совсем глубоко, и умеет свистеть через травинку. И у него черные волосы.

– Ну, понятно. Тебе приснился кошмар про змею и омут, и теперь ты будоражишь весь дом. В жизни не видела ребенка с таким богатым воображением. А теперь давай-ка спать. Уже второй час ночи. Не надо бояться, Лейни, я с тобой.

– Но этот маленький колдун сказал…

– Милая моя, я пообещаю тебе кое-что, но только если ты сейчас уснешь. Я готова терпеть этого маленького колдуна при условии, что он не окажется таким же испорченным, как твоя принцесса. Если же он возьмет с нее пример и потребует себе, скажем, отдельное место за столом, я его… – Дебора зевнула. – Я его сожгу. Ты знаешь, что в старину колдунов сжигали заживо?

– Правда? Может, ты выдумываешь? – встрепенулась Лейни.

– Выдумываешь в этом доме только ты. Я говорю чистую правду.

Дебора с трудом договорила последнюю фразу, и глаза ее закрылись.

Очень осторожно, чтобы не разбудить мать, Лейни села на постели и выглянула в окно. Очертания высокого дуба, в ветвях которого она так любила сидеть, отчетливо вырисовывались на фоне темного неба. Загадочная луна серебрила листья.

– Я больше никому не скажу, что ты настоящий, – шепотом пообещала Лейни, не зная, слышит ли ее маленький колдун.

Лейни прижалась лбом к темной оконной раме.

В опустевшем ресторане было тихо. Дождик, моросивший в Спрингсе весь день, прекратился, ночное небо было ясным, и в нем мерцали крупные звезды. Ветерок шевелил занавески, и в кухне было теперь гораздо прохладнее, чем днем. Обычная вечерняя уборка была уже завершена.

Лейни устала; пора идти домой.

Она проверила, заперта ли как следует задняя дверь, и помедлила на пороге, глядя на огромную, отливающую кровью луну, висевшую так низко, что она едва не погружалась в черные воды Вдовьей бухты.

Так много мыслей роилось в голове Лейни, что она могла только стоять и смотреть широко открытыми глазами на зловещий диск.

Слишком непросты вставшие перед ней вопросы.

Сколько еще она сможет управлять «Магнолией»? Немыслимо объяснить матери и тете Оливии, насколько серьезно ее положение.

И вот еще новая беда – явился Колли. И как, спрашивается, она сможет в этих условиях держать себя в руках?

Плюс Престон.

Черт побери, да что же такое она выдумала, как убедила себя, что ей лестно его внимание, что ей нравится его лоск?

Хорошо еще, что у нее хватило ума и здравого смысла скрыть от мамы то, что у нее началось что-то вроде флирта с Престоном в это лето.

А ведь флирт с Престоном Ролинсом представлялся ей совершенно безобидным развлечением. Да так оно и было – вплоть до сегодняшнего вечера.

До появления его злополучного кузена.

И вдруг она услышала тихий скрип. Кто-то осторожно ступил на дощатый пол веранды и начал пробираться к двери среди кресел-качалок. Лейни не могла уверить себя, что половицы скрипят сами по себе, поскольку гостинице идет уже сотый год. Вне всякого сомнения, это шаги человека.

Чтобы успокоиться хоть немного, она напомнила себе, что никаких неприятностей быть не может, ведь живет она не где-нибудь, а в благонравном Индиан-Спрингс, где жители имеют обыкновение засыпать засветло и просыпаться с петухами.

Правда, в этот вечер в городе находится Колли Ролинс.

Она сделала шаг в сторону, стараясь разглядеть, кто к ней приближается, и половица скрипнула под ее ногой.

Луна, проглядывающая сквозь кроны кленов, заливала пол веранды призрачным светом.

Лейни толком не разглядела темную фигуру, зато узнала голос.

– Я в лунный сад пришла одна, – негромко пропел этот голос.

– Мама!

Из груди Лейни вырвался вздох облегчения. Она рывком распахнула дверь, задев качалку, стоявшую чересчур близко к входу.

– Лейни, ты не ушиблась? – встревоженно спросила Дебора Блэкберн Торн.

– Ушиблась, мэм, – неохотно призналась Лейни.

– Почему ты одна? Я бы не пошла в церковь, если бы ты мне сказала, что Дана не сможет остаться и помочь тебе.