добродетелями, которые честную даму или девицу украшают и от них требуются, есть смирение, начальнейшая и главнейшая добродетель». В этой книге подчеркивается важность для женщин таких качеств, как трудолюбие, стыдливость, сдержанность, целомудрие и молчаливость, а также духовные познания и богобоязненность [Юности честное зерцало 1976].

Женщины в обществе

Ярче всего свидетельства новой видимости женщин в постпетровский период проявлялись в политике. Софья, сводная сестра Петра, прежде заявила свои права на престол в качестве регентши и правила пока еще негласно. В течение XVIII века на российском престоле побывали уже четыре женщины: вторая жена Петра, Екатерина I, царствовала с его смерти в 1725 году до своей в 1727-м. Анна Курляндская, дочь Ивана, сводного брата Петра, правила в 1730–1740 годах. Дочь Петра Елизавета правила с 1741 по 1761 год, и наконец, Екатерина Великая, принадлежавшая по рождению к мелкому немецкому правящему дому, занимала российский престол 34 года, с 1762 года до своей смерти в 1796 году. Тот факт, что знать приняла власть императриц, свидетельствует не только об успешности попыток Петра привлечь женщин к общественной жизни, но также и о том, насколько тщательно формировался публичный образ правительниц. В петровские времена образ правителя приобрел агрессивно-маскулинный характер. В отличие от Петра, женщины-правительницы, в частности Елизавета Петровна и Екатерина Великая, делали акцент на гражданских и гуманистических аспектах власти. Представая в глазах подданных могущественными, но при этом обезоруживающе мягкими и любящими, они провозглашали, что правят не силой, как Петр, а любовью. Таким образом, императрицы вдохнули жизнь в феномен женской власти, опираясь в том числе на московские прецеденты и расширяя вместе с тем собственное влияние. Однако при этом они олицетворяли и нечто новое. Авторитет императриц подкреплялся ссылками на религиозные примеры, а также на классические и аллегорические женские образы. Императрицы изображались уже не помощницами в искуплении грехов или спасении в загробной жизни, а теми, кто осыпает подданных щедрыми дарами и приносит им земное счастье[8]. Женщинам высших сословий их правление приносило прямую выгоду. Во время их царствования женщины стали заметнее в обществе и начали играть в нем видные официальные роли. Кроме того, эти женщины стали пользоваться небывалой до сих пор близостью к правительницам[9].

При Екатерине Великой государство впервые взялось за женское образование. До сих пор то, чему сможет выучиться девочка, полностью зависело от ценностей и материального положения ее родителей или опекунов. В первые десятилетия после смерти Петра кое-кто из знатных родителей стремился ознакомить дочерей с плодами западной культуры. Разделяя новое мнение о том, что утонченное общество должно включать в себя женщин, они нанимали иностранных гувернанток и педагогов, чтобы учить дочерей дома. Княгиня Екатерина Дашкова, родившаяся в 1743 году, рано осиротела и воспитывалась в доме дяди вместе с его родной дочерью. «Мой дядя ничего не жалел, чтобы дать нам лучших учителей, и по тому времени мы были воспитаны превосходно. Нас учили четырем языкам, и по-французски мы говорили свободно… <…> В танцах мы показали большие успехи и несколько умели рисовать. С такими претензиями и наружным светским лоском кто мог упрекнуть наше воспитание в недостатках?» — вспоминала она, неявно порицая такой подход к женскому образованию[10]. Обычай учить дочерей начал все быстрее распространяться после 1760-х годов, когда все больше «новых мужчин» стало выходить из средних учебных заведений с гуманитарным образованием. Во время правления Екатерины получили распространение частные школы-пансионы, возникшие еще при Елизавете. К концу XVIII века их было уже более десятка в Москве и Санкт-Петербурге и еще несколько в провинциальных городах, причем руководили ими неизменно иностранцы. Однако средств на то, чтобы нанять гувернеров или гувернанток или отправить дочерей в пансион, хватало лишь малой части дворян.

Екатерина решила восполнить этот пробел; кроме того, она стремилась способствовать вестернизации российских манер и морали, тем самым продолжая «цивилизаторскую миссию», начатую Петром Великим. Выход предложил Иван Бецкой, ее первый главный советник по образованию. Сторонник полного равенства в образовании для мальчиков и девочек, Бецкой считал, что образование закладывает семена добра и зла. Достаточно привить правильные идеи родителям, которые затем передадут их своим детям, — и с помощью образования можно будет создать «новую породу» людей. В частности, предполагалось, что матери возьмут на себя нравственное воспитание детей. Ввиду этого женское образование стало частью масштабных планов Екатерины по совершенствованию российской семейной, общественной и гражданской жизни. В 1764 году, через два года после вступления на престол, Екатерина основала первый в России институт благородных девиц. В этот институт, получивший название «Воспитательное общество благородных девиц» (более известный как Смольный институт, по названию бывшего монастыря, где он располагался), принимали в первую очередь дочерей служилых дворян, а также офицеров и чиновников среднего ранга — девочек, отцы которых либо умерли, либо не имели достаточно средств для их обучения. Смольный институт ставил перед собой цель облагородить «вульгарную» дворянскую семью, выращивая лучших жен для дворян-мужей и более заботливых, более сведущих в воспитании матерей для будущих служителей государства. Чтобы это облагораживание проходило успешнее и чтобы воспитанницы не «испортились» под влиянием российских провинциальных нравов или грубых привычек собственных родных, девочек принимали в институт в раннем возрасте и изолировали от семей на все 12 или более лет обучения. Их вывозили на светские и придворные приемы. Помимо подготовки к материнству, институт стремился воспитать в них гражданок, участниц зарождающейся общественной жизни. Воспитанницы разыгрывали спектакли, для них организовывали прогулки и другие развлечения. По воскресным дням и в праздники старшие девушки сами устраивали приемы, готовясь к той роли, которую им вскоре предстояло играть в обществе. В первый выпуск институт покинуло 70 воспитанниц, а всего за время правления Екатерины его окончило около 900 девушек. Екатерина основала также и другие школы, куда принимали девочек более простого происхождения. Около 20 институтов, организованных по образцу Смольного, открылось в первые годы после его основания в крупных городах России [Black 1978].

Екатерина считала, что образованные женщины необходимы обществу, и поощряла других аристократок следовать ее примеру. К концу XVIII века женское культурное развитие стало отличительной чертой сливок российской элиты. По одежде, прическам, танцам, которые они разучивали, языку, на котором говорили — а это был почти всегда французский, — эти женщины стали практически неотличимы от западноевропейских. Художница Элизабет Виже-Лебрен, побывав в России в 1790-х годах и вернувшись в Париж, под впечатлением писала о бесчисленных балах, концертах и театральных представлениях, где она с удовольствием находила «всю утонченность французского общества». Она, в частности, считала, что русским дамам нет равных в