как это было в последний раз. Понять, чего от него ждать в дальнейшем, подготовиться к разводу. Я обязана сделать все для того, чтобы мои дети остались со мной!

— Вряд ли. В судах обычно принимают сторону матери. Да и эта история с желанием родить детей от другой…

Он закончил писать и закрыл блокнот. Я сидела и смотрела на Виктора растерянно.

— Сейчас наша задача максимально подготовиться к твоему разводу, если ты все решила точно, — сказал он, посмотрев на меня испытующе.

Я кивнула. Да… я все решила точно!

— Знаешь, если бы Сергей все сделал иначе, мы бы обсудили с ним варианты, как выйти из положения… То все могло быть не так. Но он это провернул за моей спиной!

— Тогда действовать открыто пока не стоит. Выгнать из квартиры, которая принадлежит ему, ты мужа не сможешь. Уйти самой? А есть ли куда пока?

Я помотала головой. Хотя, предложение Тани было не лишено здравого смысла и мы с нею могли разместиться пока у нее вчетвером, стеснять сестру не хотелось. У нее ведь своя личная жизнь.

— Тогда пока делаем вот что. Выясняешь все, что можно разузнать про квартиру. Должна быть дарственная, или в самих документах посмотри, на основании чего они получены. Звонишь мне.

Он положил передо мной свою визитку, которую я взяла и спрятала в сумочку. Убрал все записи в папку, огляделся. Таня и Матвей обнаружились неподалеку. Они прогуливались вдоль витрины детского магазина, сестра посматривала в нашу сторону.

Когда мы с Виктором подошли к ним, Матвей попросил:

— Пап, а можно мне вот ту машинку?

Белов улыбнулся и кивнул. Взял сына за руку, попрощался с нами.

— До звонка, Аня, — сказал он мне. — Пока, Тань.

Они удалились, а сестра, подхватив меня под локоть, потащила в сторону со словами:

— Ну! Рассказывай все!

Вернувшись домой (хотя могла ли я теперь называть эту квартиру так?), я обнаружила, что Сергей уже вернулся с работы. Взглянула на часы. До момента, когда нужно было забирать девочек из садика, еще было довольно много времени. С кухни пахло чем-то съестным, а сам Никольский встретил меня, будучи облаченным в передник.

Готовка и муж были вещами почти несовместимыми. Сергей хоть и умел справляться с приготовлением пищи, себя таким не утруждал.

— Нюрка, привет, — расплылся он в улыбке, вытирая руки о полотенце.

Я посмотрела на мужа, удивляясь тому, как он себя вел. От того человека, который жестоко и ультимативно поставил мне условия, не осталось и следа.

— Привет, — буркнула я в ответ, разуваясь.

— А я тут хозяйничаю немного. Давай руки мой, посидим за столом, поговорим. Потом за девчонками в садик сходим.

На языке завертелись язвительные комментарии по поводу Сергея и Ярославы, но я промолчала. Пока стану вести себя так, чтобы не вызвать подозрений.

Не ответив мужу, я прошла в ванную и плеснула себе в лицо ледяную воду. Надо было успокоиться и послушать, что же нового мне может сказать Никольский! Придя на кухню, обнаружила, что стол уже накрыт. Здесь было даже вино! Муж собирался притупить мою бдительность бокалом спиртного?

— Присаживайся. Я запек рыбу и приготовил к ней соус. Еще сделал лимон на гриле, — сказал Сергей, отодвинув для меня стул. — И я хотел у тебя попросить прощения за то, что был с тобой так резок.

Я устроилась за столом и посмотрела на еду. Меня стало мутить только от одного вида пищи.

— Что именно ты имеешь в виду под резкостью, Сережа? — спросила, пока Никольский разливал вино по бокалам. — Угрозы лишить меня детей? Отрицание, что ты мне изменил, хотя сам говоришь, что спал со своей бывшей женой? Ультиматум, который не дает мне никакого выбора? Что из этого резкость? По-моему, это называется совсем другим словом! Но я стараюсь не использовать мат, когда общаюсь с кем бы то ни было!

Удивление на лице Сергея после моей речи было неподдельным. Он рассчитывал на то, что мы просто поговорим, все обсудим и сделаем так, как хочет Никольский, а не кто-то другой!

— Ань, я был не в себе. Вся эта ситуация для меня тоже очень нервная, поверь! Ты отказываешься от всех моих предложений, а что мне делать?

Он отпил глоток вина и примирительно сказал:

— Давай успокоимся и все разложим по полочкам. Пока Яся не пошла на ЭКО, я еще раз спрошу тебя — ты не готова нанять суррогатную мать?

Сергей снова давил, снова говорил обо всем, как о свершившемся факте!

— Ты ультимативно отправляешь меня на те процедуры, которых я не желаю. Мне хватит двоих детей! Ты спросил меня, хочу ли я снова увязнуть в подгузниках и бутылочках?

Никольский вздохнул, причем так тяжело, как будто на его плечах сейчас лежала многотонная плита.

— Мы можем взять няню. Я ведь помогаю тебе с детьми, так что тебе не придется заниматься сыном в одиночку.

— Но лишусь работы и уйду в декрет я, а не ты!

Сергей тихо рассмеялся и вдруг стал раскладывать еду по нашим тарелкам.

— Конечно, могу в декрет уйти и я, — наконец, сказал он. — Но прости… на твою зарплату мы будем перебиваться с хлеба на воду.

Это был болезненный укол, но, в целом, справедливый. Моего заработка хватало лишь на обеспечение самых необходимых нужд, да и то, на покупку одежды мы бы уже вынуждены были копить. Нужно было срочно заняться поисками новой работы!

— А ты не рассматриваешь вероятность того, что суррогатная мать может просто не захотеть отдать нам ребенка? И будет в полном законном праве. — спросила я, немного зная об этой теме.

Сергей нахмурился и принялся за рыбу, предварительно полив ее лимоном. Он ел, сосредоточенно пережевывая и, судя по всему, размышлял над моими словами.

— Мы можем найти кого-то близкого, кто это сделает для нас и в ком мы будем уверены. Например, Таня, твоя сестра, — сказал он. — Генетически вы одинаковы, можно даже будет попросить не трогать тебя, а сделать все процедуры с ней.

Мои глаза округлились, но пока я переваривала услышанное, Сергей, который, похоже, уже обдумал все, продолжил:

— Или это сделает Яся. Я с ней поговорю.

3.3

Опять эта Яся! Да сколько же можно?! Я уже ненавидела бывшую жену Сергея. Казалось, встреть я ее лицом к лицу — буду способна придушить!

— Про Таню забудь, — отрезала я. — Сестра — последняя, кто будет вынашивать вашего общего ребенка.

И как ему только такое вообще в голову взбрело, а? Я понимала, что Никольский